– Три штуки взяли.

– Ну-ка, давай глянем.

Сержант Ходырев принес один из захваченных «суоми». Мы осмотрели трофей и пришли к выводу, что здесь, в лесной местности, автомат – штука эффективная.

– Да и тебе автомат бы не помешал, – заметил Чередник. – Взводные в первых рядах идут, а пистолеты или наганы – оружие для боя слабое.

Мой заместитель согласно кивнул, хотя автомат отдавал мне с явным сожалением.

– Берите, товарищ лейтенант. Я себе другой достану.

Ходырев отстегнул подсумок с запасным диском и протянул вместе с автоматом.

– Не жалко? – усмехнулся Гриша Чередник.

– Может, и жалко, но товарищу лейтенанту он нужнее. Я пока винтовкой обойдусь.

– Ладно, ребята, – поднялся Чередник. – Закрепляйтесь на новом рубеже, а мы с вашим командиром пойдем оглядим получше местность.

Когда отошли немного в сторону, мой старый товарищ по училищу, а теперь командир роты коротко обрисовал обстановку:

– Мы хоть и понесли потери, но боевую задачу выполнили. А вот первому батальону не повезло. Завяз на нейтралке под огнем, наверное, к вечеру снова будут атаковать. Ну а наша задача – удержать взятую траншею. Посты проверяй каждый час. До второй линии финской обороны всего полкилометра, а для них это не расстояние. За считанные минуты на лыжах проскользнут, тем более лопари каждый куст здесь знают.

Я кивнул, соглашаясь с Григорием. В его бинокль мы по очереди оглядели вторую линию траншей. Знаменитая линия Маннергейма, с ее мощными дотами и укреплениями, начиналась где-то впереди. На нашем участке дальнейший путь преграждал очередной завал из спиленных деревьев и плоский серый дот.

Задача продвигаться дальше пока перед нами не стояла – требовались более сильная артиллерия и танки. Главной задачей было удержать захваченные позиции. Чередник ушел на свой командный пункт, а я занялся взводными делами.

В тот день, после первого боя, я понял: все мы еще слабо представляли, что за война нас ожидает.

Мы гордились мощью Красной армии, когда на парадах по Красной площади проходили стройными рядами наши подтянутые бойцы. Потоком двигались танки; тягачи везли огромные дальнобойные орудия, способные смести любую преграду. В небе плыли четырехмоторные бомбардировщики, целые авиаполки, заполняя все вокруг гулом мощных двигателей. Проносились стремительные истребители с красными звездами на крыльях.

Я видел, как задирали головы иностранные дипломаты, внимательно наблюдая, что нового появилось в Красной армии. Смотрите! Наша армия самая сильная в мире. Мы не хотим войны, но сумеем обуздать любого захватчика или прийти на помощь братьям по классу, если они нас попросят. Никто не устоит перед мощью Красной армии!

А в захваченной с большими потерями вражеской траншее мерзла наша восьмая рота в ожидании контратаки, которая не станет для нас внезапной. Мы сражаемся за светлое будущее финских трудящихся и свой долг выполним.

Мой третий взвод удерживал траншею протяженностью метров четыреста – один боец на 10–12 метров. Жидковатая оборона. Но у нас имелся «максим», два ручных пулемета Дегтярева и три трофейных автомата «суоми». Кроме доставленных снабженцами боеприпасов, мы нашли в траншее два ящика немецких гранат М-24 с удобными для броска длинными деревянными рукоятками.

Взвод покормили пшенной кашей с тушенкой. Чай хоть и остыл, но был крепкий и сладкий. В блиндаже спали свободные от дежурства бойцы, а мы со старшим сержантом Ходыревым по очереди проверяли посты.

Но как бесконечно долго тянулась северная декабрьская ночь! Не выдержав, я часов в шесть утра заснул, и Миша Ходырев проверил посты вместо меня.

– Почему не разбудили! – накинулся я на своего помощника, но Михаил, отогревая над печкой ладони, лишь пожал плечами.

– Все нормально, товарищ лейтенант. Вам отдохнуть надо, а я привычный. Мы тут чайку согрели. Пейте.

– Как обстановка? – спросил я, принимая кружку.

– Финны ракеты пускают. Напротив первого батальона стрельба была, но не сильная. Наверное, разведку проводили.

– Ну вот. А ты говорил, что все спокойно.

– Разведка – обычное дело, – невозмутимо ответил сержант. – Да и стреляли далеко от нас. Захар Антюфеев почти всю ночь у «максима» дежурил.

– Ему отдохнуть бы.

– Я его поспать отправил. Вон, храпит в углу.

Выпив горячий чай, я потянулся, перекинул через плечо автомат и пошел проверять посты. За спиной скрипел валенками по свежевыпавшему снегу Ходырев.

Странный и какой-то зловещий был тот рассвет. Заметно похолодало. Густой синеватый туман расползался по окрестностям. Он словно размывал все вокруг. В нем тонули, исчезали деревья, каменистые бугры, перелески. Видимость не превышала метров семидесяти, стояла тишина.

Я оглянулся и посмотрел на своего помощника Михаила Ходырева. Ресницы, отросшая щетина и суконный подшлемник были покрыты инеем.

– Чего не отдыхаешь? – спросил я.

Впрочем, причину я понимал. Ничего хорошего от такой тишины не дождешься – самая погода для финнов внезапно атаковать.

Я подошел к пулеметчику Карпухину Петру. Сняв рукавицы, он дышал на озябшие пальцы.

– Ну-ка врежь, Карпуха, пару очередей для сугрева.

Сержант оживился.

– Это мы можем.

Короткие трассы, выпущенные из Дегтярева, ушли в туман. Финны молчали. Напряжение усиливалось как натянутая пружина. Бойцы стояли, держа наготове оружие. Но какой редкой была цепочка обороняющихся! Выбьют одного-двух красноармейцев, и образуется брешь, сквозь которую прорвут нашу оборону и ударят с тыла.

Я невольно оглянулся назад. Там слышался скрип снега. Но это были свои. В ста метрах устанавливали легкую полковую пушку. Сержант Гриднев, старший расчета, сообщил, что их прислал командир полка.

– Место у вас на отшибе и лес близко подходит. В случае чего поможем.

Петр Гриднев считался одним из лучших командиров артиллерийского расчета – за плечами два года службы. В голосе сержанта слышались покровительственные нотки. Артиллерия – бог войны, а его короткоствольная пушка способна выпустить в минуту десяток шестикилограммовых осколочных или фугасных снарядов. Сметет любую наступающую цепь. Эти небольшие орудия называли «полковушки», они не обладали большой мощностью, но мы верили в мастерство наших артиллеристов.

Но как мало мы знали о характере будущей войны и повадках лесных жителей маленькой республики, которую собирались завоевать за считаные недели. Они крепко сплотились, готовые отдать свои жизни, но отстоять любой ценой свою землю.

Финны ударили с двух сторон. С небольшим опережением, почти бесшумно скользя на широких охотничьих лыжах, отделение финских разведчиков обрушилось на расчет сержанта Гриднева.