Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Веррейн смеется, и его шаги становятся увереннее. Спустя минуту он уже бежит, чтобы успеть уничтожить как можно больше демонов… всех!
Они слетаются, как мотыльки на огонь, и маг почти счастлив. Огонь выжег все воспоминания, мгла застилает глаза, и он волен делать, что пожелает.
В какой момент он провалился в другую реальность? Неважно. Все серое, пустое. Звуки исчезают, как и должно быть на Грани. Мгла исчезла, но Веррейн знает, что делать дальше. Сила наполняет его, потоки взвиваются, когда маг отдает приказ, встают вокруг щитами, и ни одной твари не пробиться сквозь них.
Снова провал. Когда сознание возвращается, Веррейн слышит голоса.
Шепот. Многоголосый, хоровой. Его окружили!
Маг бросается вперед.
Рты открываются на десятках перекошенных лиц, широко, в крике, но Веррейн слышит только шепот. Шу-шу-шу. То сильнее, то слабее, – волны, лижущие на песок. А лица неподвижны, как на групповом портрете.
Глаза печет, словно он не спал тысячу дней. Веррейн с силой зажмуривается, а когда поднимает веки – лица превращаются в пасти, оскаленные и жадные.
Он бьет в одну, в другую, но ему мало. Душу рвут на части не чужие зубы, а собственное оглушительное отчаяние. Чуть сильнее лишь ненависть к ярящимся вокруг сгусткам тьмы, и Веррейн спускает ее с цепи.
Он останавливается, когда энергия уходит, как вода в песок, оставляя лишь опустошение. Но вокруг нет больше никого, ни одной живой твари. Маг снова бредет куда-то, поскальзывается, опирается на стену, чтобы не упасть, но рука скользит по мшистым камням.
Самого падения не вспомнить.
Веррейн открыл глаза и заставил себя сделать вдох. Дышать уже незачем, он сделал все, что мог. И потерял все, что мог. Что он вообще мог?
Куда больше, чем думал. А вот думать – не мог. Не маг.
Он потряс головой, пытаясь привести мысли в порядок. Хотя бы сейчас, раз в прошлом не получилось. Безуспешно – в этот раз он проиграл безумию.
Но все-таки… У демонов нет крови. Такой бурой, засыхающей на пальцах крошечными комками. Человеческой.
Калли…
Он рывком выдернул ладонь из лужи, но корка уже растворилась без следа. Осталась только грязь. Раньше Веррейн уничтожил бы ее одним лишь взглядом, но больше нет ни в нем, ни в мире вокруг и капли изменения. С реальностью все ясно, он сам выбрал все нити, нескоро теперь дыра зарастет… Но что с собственной силой?
У ноги копошился, будто обнюхивая ее, сгусток голодной тьмы. Веррейн машинальным движением развеял его, и это слабое усилие чуть не опрокинуло его обратно в темноту.
Он криво усмехнулся, уперся затылком в стену и кое-как перекатился на бок. Теперь можно встать, царапая ногтями осклизлый мох.
Его отлучили. Отлучили-отключили. Вынули ключик из игрушки и дождались, пока кончится завод.
Он замер, стоя лицом к стене. Что-то изменилось. Совсем рядом… звук. Редкая капель с глухим эхом.
Цоп.
Цоп.
Цо-цоп.
Веррейн всегда на слух определял, на что падают капли крови, с какой высоты. Но не в этот раз.
Медленно, как ушибленная улитка, он повернулся.
В двух шагах замерла массивная фигура в длинном, до земли, балахоне. Глубокий капюшон скрывал лицо, а в вытянутой когтистой лапе существо сжимало что-то округлое. Между чешуйчатых пальцев просачивались темные капли и, сливались и падали в грязь.
Цоп. Цо-цоп.
Пришелец склонил голову и разжал пальцы, предлагая Веррейну посмотреть на ношу.
Детская голова. Короткие волосенки облепили лоб. Сейчас они перепачканы бурой грязью, но когда-то были светлыми. Лица Веррейн не видел, и чувствовал себя вполне довольным таким положением дел. Если слово “довольный” вообще стоило применять к этой безумной ситуации.
– Что… зачем?
Он без магии знал, кто скрывается под капюшоном, и на что способно это существо. На любое количество детских голов.
– Это часть цены за силу Нексуса. За защиту города от демонов. Заплаченная сегодня Арканиуму.
На последнем слове голос Эремерта сорвался в шипение, и он бросил голову под ноги Верейну. Маг вскинул руку, защищаясь, но брызги грязи долетели только до колен.
– Что вы придумали на этот раз?
Вместо ответа Эремерт в два шага очутился рядом. Когтистая лапа ухватила мага за лицо, когти впились в виски. Веррейн заорал, вцепился в лапу пальцами, пытаясь отодрать… где там. Еще два удара сердца – и образы хлынули в сознание. Он смотрел чужими глазами, смотрел на то, чего лучше бы никогда не видел.
Дети, с визгом бегущие по узкой улице. Одеты в школьную форму – кажется, возвращались с занятий. Они побросали свои сумки, бегут изо всех сил, но маленькие ноги плохо справляются на скользкой мостовой. Кишка улицы вьется без единого перекрестка, она поймала детей в западню, и ни одна из дверей не открылась, чтобы их впустить. Наоборот – люди захлопывают их, лишь услышав крик, пытаются схорониться за каменными стенами. Тени мечутся под ногами беглецов, будто пытаются оторваться от собственных хозяев.
Первым мчится светловолосый мальчишка в расстегнутой куртке. Впереди долгожданный перекресток, но, прежде, чем свернуть, он зачем-то оглядывается, подворачивает ногу и падает. Прочие дети проносятся мимо, дальше, быстрее, даже не пытаясь помочь другу. Он пробует встать и падает обратно, ползет к стене, чтобы убраться с пути… с пути… черной роящейся тучи, внутри которой с трудом угадывается человеческая фигура.
Изменяющий останавливается рядом с ребенком, склоняется над ним. Мальчишку крупно колотит от ужаса, он распахивает рот, чтобы закричать.
Черные мухи срываются с тела мага за доли мгновения, и крик умирает, не родившись. Тела у мальчика больше нет, только голова падает на мостовую и замирает. Под ней медленно расползается лужица крови.
Рой возвращается на место. На перекрестке изменяющий сворачивает налево. Там шумит площадь, полная беженцев из квартала, в котором он раньше жил.
Видение гаснет после того, как когтистые пальцы сжимаются вокруг светловолосой головы и поднимают ее с мостовой.
– Я убил его…
– Его и еще два десятка человек на площади. Многие успели убежать, и большую часть ты не догнал.
Когти Эремерта разжались, и Веррейн упал на колени. Рядом с похожим на мокрый носок трупиком крысы.
Сгусток тьмы, который обнюхивал его ногу.
Горло сжали спазмы, наполовину рвотные, наполовину рыдания.
– Я же был на Грани, – прохрипел он.
– Ни единой секунды.
– Я убивал демонов! Демонов!
Вскинув голову, он заорал прямо в небо – сизое и низкое. Даже, скорее,
