— Репутация всем дорога! — хмыкнул шеф. — Мне тоже, к вашему сведению. И меня совершенно не радует, когда ко мне относятся пренебрежительно, словно к пустому месту. На всякий случай, а то вдруг кто забыл, напоминаю, что я пока что являюсь заведующим кафедрой анестезиологии и реаниматологии, на которой все вы имеете счастье работать! Поэтому извольте согласовывать со мной все ваши рабочие планы, в том числе и участие в сторонних комиссиях. Надеюсь на понимание.

Там, где умный сочтет нужным промолчать, дурак обязательно выскажется, на то он и дурак. Савельев решил оправдаться.

— Мне было неловко беспокоить вас по таким пустякам, Владислав Петрович, — заюлил он. — Вопрос-то незначительный, совершенно не заслуживающий вашего внимания. Я же имею представление о том, как вы заняты…

— Незначительный?! — нехорошо прищурился шеф. — Позвольте мне самому решать, что заслуживает моего внимания, а что нет! Из-за этой вашей комиссии срывается учебный процесс на моей кафедре! — слова «вашей» и «моей» шеф произнес с нажимом. — Вы не можете завтра быть на очень важной лекции, которую я читаю для врачей, — шеф поднял вверх указательный палец и потряс им, подчеркивая важность события, — потому что у вас встреча со следователем…

— С судьей, — поправил Савельев.

— Да хоть с прокурором! — рявкнул шеф, никогда еще не повышавший голоса, во всяком случае — при кафедральных сотрудниках. — Вы недавно попросили меня дать вам возможность закончить докторскую и дописать монографию. Было такое?

Савельев молча кивнул. Лицо его побледнело, а уши, напротив, густо покраснели.

— Я не хочу сейчас заострять внимание на том, чего мне стоило перераспределение вашей нагрузки среди других сотрудников, — заведующий кафедрой медленно обвел взглядом всех присутствующих. — Скажу только, что недовольства было много. Но я пошел вам навстречу, Родион Николаевич, потому что хорошо помню, как сам выкраивал время для написания моих диссертаций. И что же получается? С одной стороны вы просите снять с вас часть нагрузки, а с другой — берете дополнительную нагрузку на стороне. Где логика?

Савельев ничего не ответил.

— Где логика, я вас спрашиваю? — повторил шеф. — Или вам судебная медицина стала ближе нашей специальности? Так переходите на кафедру к Ямрушкову, я вас задерживать не стану!

Последняя фраза прозвучала угрожающе. Лицо Савельева побледнело еще сильнее, а уши покраснели так, что от них впору было прикуривать.

— Владислав Петрович, я вам безмерно благодарен за все, что вы для меня сделали, но я не мог отказать Валентину Семеновичу, одному из моих учителей, — Савельев тяжело вздохнул и развел руками. — Я понял, что поступил неправильно и прошу у вас прощения за свою ошибку. Вы совершенно верно сказали — я должен был сразу же поставить вас в известность и в следующий раз я так и сделаю, обещаю.

— Нет, — покачал головой шеф, — вы ничего не поняли, Родион Николаевич. Вы ставите меня, заведующего кафедрой, перед фактом и говорите, что исправить ничего нельзя. Так нельзя, во всяком случае — со мной. Это первое. Второе — вы должны были не ставить меня в известность, а спросить, считаю ли я возможным ваше участие в работе комиссии и не повредит ли это нашим кафедральным делам. Вы дважды проявили неуважение — и когда приняли предложение без моего ведома, и сейчас, когда пытаетесь настоять на своем. Выходит, что Валентина Семеновича вы уважаете настолько, что не можете ему отказать, а меня, соответственно, не уважаете, поскольку отказываетесь выполнять мои распоряжения, касающиеся ваших прямых обязанностей. Я прав или не прав?

— Вы правы, Владислав Петрович, а я кругом неправ! — с готовностью подтвердил Савельев. — Поверьте, что я бы с радостью все исправил, будь у меня такая возможность…

— В общем так, Родион Николаевич! — шеф негромко, но резко хлопнул по столу ладонью. — Та нагрузка, которую я с вас снял по вашей просьбе, возвращается к вам в полном объеме. Это первое. Если вас завтра не будет на лекции, вы получите выговор. Это второе. Я говорю при всех, а вы знаете, что я слов на ветер не бросаю. И третье — я не склонен работать с теми, кто меня не уважает! Здесь я командую парадом, а не вы! Вы меня хорошо поняли или мне повторить?

— Понял, Владислав Петрович, как не понять… — залепетал Савельев. — Я постараюсь все уладить… Перенесу встречу на другое время…

Доцент Сааков, встретившись взглядом с Даниловым, подмигнул ему и выпятил нижнюю губу — эк как корежит нашего Савелия! Данилов подмигнул в ответ — так, мол, ему и надо, нехорошему человеку. К Савельеву на кафедре относились плохо. Одни недолюбливали, другие ненавидели.

— Нет, вы меня не совсем поняли, Родион Николаевич, — теперь голос шефа звучал мягко, чуть ли не ласково, но эта ласковость была такой, что Савельев вздрогнул. — При вашей загруженности вы вряд ли сможете выкроить время для работы на стороне. Я не могу диктовать вам свою волю и навязывать свои решения. Скажу лишь одно — если вы намерены продолжать работу на нашей кафедре, то вам придется отказаться от предложения Валентина Семеновича. Мне доводилось выступать в качестве судебного эксперта, и я хорошо представляю, сколько времени отнимает эта деятельность. Это только на первый взгляд кажется, что все быстро и просто, а на самом деле… — шеф махнул рукой, давая понять, что все не быстро и не просто. — А я вам впредь навстречу не пойду и нагружать коллег вашими делами не стану, имейте это, пожалуйста, в виду!

Профессор Ряжская, которой перепало что-то из снятой с Савельева нагрузки, демонстративно закатила глаза и потеребила воротник халата — ах, какое облегчение!

— И будете совершенно правы, Владислав Петрович, потому что я это заслужил! — подхватил Савельев, оправдывая пословицу «бесстыжему плюй в глаза, а он говорит: божья роса». — Да я и не рискну впредь беспокоить вас своими просьбами… Но как мне поступить в сложившейся ситуации? Валентин Семенович хотел, чтобы среди членов комиссии непременно был сотрудник нашей кафедры, репутация которой…

«Он еще глупее, чем я думал, — констатировал Данилов. — Сейчас шеф скажет, что Ряжская или Сааков вполне могут выступить в качестве эксперта, на доценте Савельеве белый свет клином не сошелся».

Данилов почти угадал и ошибся только в объекте.

— На вас, Родион Николаевич, белый свет клином не сошелся, — сказал заведующий кафедрой. — Если Валентину Семеновичу непременно хочется иметь в комиссии сотрудника нашей кафедры, то мы не станем его огорчать. Вас может заменить…

Заведующий кафедрой сделал паузу, выбирая подходящую кандидатуру.

«Шеф выберет Саакова, — подумал Данилов. — Он спокойный и вменяемый, хоть и юморист. Ряжская сразу же начнет рвать на себе халат и вопить о том, что ей снова придется за кого-то отдуваться, что у нее гастрит, холецистит, гипертония и вообще весь справочник внутренних болезней…».

— Вас может заменить Владимир Александрович! — шеф посмотрел на Данилова взглядом, дававшим понять, что возражения будут отвергнуты. — Практического опыта у него побольше, чем у вас, да и вообще…