— Напротив, доктор, вы не можете помешать мне уйти. Мои жизненные показатели в пределах допустимого. Рана не опасна, я сам о ней позабочусь.

— Я отмечу в медицинской карте, что вы ушли из больницы вопреки моим рекомендациям.

— Превосходно. — Пендергаст хлопнул рентгеновским снимком о соседний стол, словно игральной картой. — А потом вы меня отпустите?

Врач бросил на пациента последний раздраженный взгляд, повернулся и вышел из палаты в сопровождении коллеги, который привел д’Агосту.

Пендергаст взглянул на лейтенанта так, будто только что его увидел:

— Винсент!

Д’Агоста тут же подошел к койке:

— Боже мой, Пендергаст. Я так расстроен…

— Почему вы не с Констанс?

— С ней все в порядке. В «Маунт-Мёрси» ввели повышенные меры безопасности. Я хотел убедиться, — он сделал паузу, чтобы справиться с собственным голосом, — что с вами все в порядке.

— Спасибо. Много шума из ничего.

Пендергаст извлек канюлю из носа, вытащил иглу из вены возле локтя, затем отстегнул манжету для измерения кровяного давления и пульса. Потянул за рычаг, регулирующий угол подъема спинки, и сел. Движения его были замедленными, почти автоматическими. Д’Агоста понял, что этот человек держится исключительно за счет своей железной воли.

— Вы что, действительно собрались уходить из больницы?

Пендергаст обернулся, и огонь в его глазах — раскаленные угли на помертвевшем лице — прожег д’Агосту насквозь.

— Что с Проктором? — спросил Пендергаст, спуская ноги с постели.

— Они уверяют, что все замечательно. Учитывая обстоятельства. Несколько сломанных ребер там, где пули попали в бронежилет.

— А Джадсон?

Д’Агоста покачал головой.

— Принесите мою одежду, — попросил Пендергаст, кивнув в сторону шкафа.

Лейтенант заколебался, но понял, что спорить бесполезно.

Пендергаст поднялся на ноги, едва заметно покачнулся, но тут же выпрямился. Д’Агоста протянул ему одежду и задернул занавеску у кровати.

— Вы можете хотя бы объяснить, что случилось в парке? — спросил лейтенант, обращаясь к занавеске. — В новостях сообщили, что сумасшедший маньяк застрелил пятерых человек.

— У меня нет времени на объяснения.

— Сожалею, но вы не выйдете отсюда, пока все мне не расскажете. — Он вынул из кармана блокнот.

— Хорошо, мы поговорим, пока я буду одеваться. А потом я уйду.

Д’Агоста пожал плечами. Большего он бы вряд ли добился.

— Это было похищение, спланированное заранее и очень тщательно. Они убили Джадсона и похитили мою жену.

— Кто они?

— Тайная организация нацистов или их потомков, именуемая «Der Bund».

— Нацисты? Господи, но зачем?

— Их мотивы остаются для меня неясными.

— Мне нужны подробности происшествия.

Голос Пендергаста глухо доносился из-за занавески:

— Я должен был встретиться с Хелен возле лодочного домика, чтобы увести ее и спрятать от этих подонков. Хелен с Джадсоном пришли ровно в шесть, как мы и договаривались. Я быстро определил, что за нами следят. Один из судомоделистов выглядел крайне подозрительно. Он абсолютно не разбирался в яхтах и очень нервничал — сильно потел, хотя было прохладно. Я окликнул его и приказал поднять руки. Это ускорило развязку.

Д’Агоста сделал пометку в блокноте:

— Сколько всего их было?

— По меньшей мере семеро, — ответил Пендергаст после паузы. — Этот любитель яхт. Влюбленная парочка на скамейке в парке — именно они убили Джадсона. Тот, что притворялся бродягой, а потом выстрелил в Проктора. Ваши компьютерщики наверняка уже восстановили картину перестрелки. И еще трое: два спортсмена, похитившие Хелен, и водитель такси, в которое ее затолкали.

Пендергаст вышел из-за занавески. Его обычно безупречный костюм выглядел неважно: пиджак был испачкан в траве, нижняя часть брюк порвана и запятнана засохшей кровью. Пендергаст посмотрел на д’Агосту и поправил галстук.

— Всего хорошего, Винсент.

— Подождите. А как они… как этот «Der Bund» узнал о вашей встрече?

— Отличный вопрос.

Пендергаст взял металлическую трость и повернулся к выходу. Д’Агоста удержал его за руку:

— Это безумие — уходить отсюда в таком состоянии. Могу ли я чем-нибудь помочь вам?

— Да. — Пендергаст выхватил у него блокнот с ручкой и быстро записал ряд цифр. — Это номерной знак такси, на котором увезли Хелен. Мне удалось разобрать все, кроме двух последних цифр. Сделайте все возможное, чтобы разыскать его. Есть еще номер лицензии, но подозреваю, что он ничем не поможет.

Д’Агоста забрал у него блокнот:

— Я найду этот автомобиль.

— Объявите Хелен в розыск. Это будет трудно сделать, по официальным данным она умерла, но придумайте что-нибудь. Я пришлю вам ее фотографию пятнадцатилетней давности. Воспользуйтесь программой судебной экспертизы, чтобы состарить ее.

— Что-нибудь еще?

Пендергаст резко мотнул головой:

— Просто найдите это такси.

Он, прихрамывая, вышел из палаты и заковылял по вестибюлю, с каждым шагом двигаясь все быстрее.

Д’Агоста вел свой автомобиль на запад от Ньюарка с таким ощущением, будто вернулся в то время, когда работал простым полицейским в сорок первом округе Южного Бронкса. Обшарпанные здания, закрытые ставнями витрины магазинов, замусоренные улицы — все напоминало о тех несчастливых днях. По мере движения вид за лобовым стеклом становился все более мрачным. Вскоре д’Агоста очутился в эпицентре этой разрухи: здесь, в недрах самого густозаселенного мегаполиса Америки, целые кварталы оказались заброшенными, от домов остались только обгоревшие каркасы или груды обломков. Он остановился за поворотом и вышел из машины, поправил кобуру с пистолетом так, чтобы в случае необходимости легко до нее дотянуться. И вдруг увидел среди всеобщего разорения единственное уцелевшее здание, словно одинокий цветок, выросший на автостоянке: занавешенные шторами окна, герань на подоконнике и ярко раскрашенные ставни. Крохотный оазис надежды в самом сердце городской пустыни. Д’Агоста глубоко вздохнул. Южный Бронкс вернулся; этот район был в точности таким же, как прежде.

Он сошел с тротуара и пересек дорогу, пиная на ходу обломки кирпичей. Пендергаст опередил его; агент стоял в дальнем конце парковки, возле изуродованных останков такси, и беседовал с патрульным полицейским и бригадой экспертов-криминалистов. Роскошный «роллс-ройс» Пендергаста, казавшийся неуместным на этих убогих улицах, стоял неподалеку.

Пендергаст сдержанно кивнул д’Агосте. Помимо неестественной бледности, агент выглядел теперь намного старше своих лет. Неяркое вечернее солнце освещало его безукоризненно чистый дорогой костюм и накрахмаленную белую сорочку. Неудобную алюминиевую трость он сменил на другую, из черного дерева с серебряной рукоятью.