Я тут же понял, что перегнул палку, – где мои манеры? – но Фаррелл только хохотнул и хлопнул меня по плечу.

– Хороший ты человек, Джон, – искренне сказал он. – Я рад, что ты здесь.

Фаррелл с кряхтением встал и ушел в дом, а я долго сидел, подпирая голову кулаком. За стеной кипела жизнь: скрип половиц, разговоры, звон ложек, а у меня на сердце была чернейшая ночь. Сначала я подумал, это из-за новостей о танаморе, но услышал в доме голос Молли, громкий, взволнованный, перекрывающий остальные, и понял.

Мне было обидно, что к свадьбе готовятся даже те, кому нечего, казалось бы, ждать от жизни, а я так и не познал вкуса любви. Молли продолжала что-то страстно вещать, и я погрузился в сладкие мечты, прислонившись затылком к дверному косяку. А что, если мне незачем искать любовь? Вдруг она уже у меня есть?

Жила-была простая ирландская девушка по имени Молли Маллоун. Однажды она уехала работать в Лондон, полюбила там невероятно красивого парня по имени Флинн, а тот убил ее, потому что хотел оставить себе драгоценности, которые Молли ради него украла у хозяйки. Потом у нее было много приключений, она вернулась к жизни (смотрите те страницы, которые валяются в третьей стопке слева у меня под кроватью), отправилась в родную Ирландию, чуть не вышла замуж за привлекательного, но сумасшедшего ученого, а теперь мечтает найти убийцу своего брата и вцепиться ему в глотку, как прекрасная ирландская Немезида.

Хотя «прекрасная» – все-таки преувеличение. У Молли карие глаза и темные волосы, в ее внешности нет ничего особенного, кроме взгляда – очень живого, он оставался таким, даже когда она была наполовину мертва. Этот взгляд не заигрывает, не смотрит на все вокруг как на добычу. Он ласкает жизнь, как бездомную собаку: с теплотой, но не ожидая, что ответом будет виляющий хвост, а не оскаленная пасть. Молли любит свою ворчливую мать, память о почившем брате, свой бедный дом у дороги, землю вокруг него.

Я выпрямился, взволнованный до глубины души. Конечно, я – граф, а она – крестьянка, но зато она живая, а я мертвый, и в целом это уравнивает наши шансы на ответные чувства. Да, я, возможно, тороплю события под влиянием майского солнца и романтически цветущих слив, но давайте-ка посмотрим на Фрейю и Фаррелла! Месяц назад познакомились, а уже помолвка – вот как надо жить! Стремительно и не оглядываясь назад. Я перебрал в памяти наши с Молли приключения и исполнился надежд. Она ценила наше общение, беспокоилась обо мне, усмехалась моим шуткам. Ну конечно, я ей нравлюсь! Я парил в мечтах и все больше убеждался в возможности счастья.

– Чего вы тут? – спросила Молли, выглянув из дома. – Нам надо обсудить, как убийцу поймать.

– Не хочешь прогуляться по саду? – спросил я, глядя на нее новым взглядом в свете совершенных мною открытий.

Мне казалось, нет на свете более прозрачного намека на романтическое настроение, чем предложение вместе прогуляться. Но, похоже, намеки понимают не все.

– Что за смысл бродить вокруг дома? – подозрительно спросил Молли. – Только траву топтать. Еще можно на петрушку наступить, я ее только посадила.

– Можно пройтись по дороге.

– Там экипажи ездят. Поворот близко, могут и сбить, не заметив. Вы такой хилый, я б на вашем месте не рисковала.

– Я ходил там много раз и все еще… – Слово «жив» пришлось проглотить. – Ну, не более мертв, чем был до выхода на дорогу.

Мое остроумие Молли не впечатлило.

– Ладно уж, давайте вокруг дома туда-сюда ходить, раз вам так хочется, – проворчала она и с независимым видом начала прокладывать извилистый путь между недавно засаженными грядками. – Только вы за мной след в след ступайте.

Я послушно зашагал следом. Прогулки с дамой я воображал иначе, но для первого раза готов был смириться.

– Чудесная погода, – начал я.

– Пустые разговорчики, – перебила Молли, не останавливаясь. – Давайте-ка лучше об убийце. Нужно как следует мозгами пораскинуть, чтобы маму не подвести.

Я искренне постарался, но сосредоточиться на убийствах под птичий щебет и жужжание пчел не выходило.

– Давай пока о чем-нибудь другом побеседуем? – смиренно предложил я, наконец поравнявшись с ней. – Чтобы настроиться на серьезный лад.

– Об освобождении Ирландии от британцев? – с надеждой спросила Молли. – Не нужны нам хозяева. Вы нашу землю силой захватили, но пора нам вашу бесчестную власть сбросить.

– А более мирные увлечения у тебя есть?

Молли со значением глянула на меня, словно намекая, что я еще не про все ее увлечения знаю. Это показалось мне очаровательным. И вообще в майских лучах Молли выглядела чудесно. Свет золотил туго скрученные на затылке волосы, брови и кончики ресниц, как будто они уже по-летнему начали выгорать. В своем положении я не мог почувствовать солнечное тепло, но лучи так нежно касались ее кожи, что я почти ощущал их. Вот это острое чувство жизни и заставило меня сделать глупость.

С правдой у меня всегда были сложные отношения, но тут я в мгновение ока поддался чувствам и принял решение: нужно срочно выяснить, как Молли ко мне относится. Так сказать, перелистнуть страницы романа, посвященные многолетним ухаживаниям, и сразу открыть книгу на счастливом финале.

Я шел все медленнее, пока не остановился совсем. Молли вопросительно посмотрела на меня. Мы замерли на дорожке около курятника. Я храбро собирался поцеловать ее, но потом решил, что мистер Дарси из знаменитого романа не действовал бы так напористо. Поэтому спросил:

– Молли… Я… могу я тебя поцеловать?

– Зачем?

Пожалуй, в списке «Худшие ответы на просьбу о поцелуе» этот занял бы первое место. Мне стало больно (а этого непросто добиться, если ничто в твоем теле болеть не может), но я собрал все свое мужество и шутливо ответил:

– Ты такая красивая. Трудно удержаться.

Плохо, плохо, какая неловкая получилась реплика! Молли ошарашенно уставилась на меня, а я не настолько глуп, чтобы не заметить разницу между приятным удивлением («Я мечтала о таком признании, неужто это случилось!») и просто удивлением («В чем дело?!»).

– Извини, – поспешно сказал я. Как хорошо, что я теперь не могу покраснеть! – Я просто… сам не знаю, что на меня нашло.

– Ага, – выдохнула Молли, пристально глядя на меня.

«Ага»?! И это все?

Мы с Молли оба не из тех, кто лезет за словом в карман, но тут тишина затянулась, кажется, навечно. Солнце успело зайти за облако, свет на весенней траве поблек. В романах в такие моменты обычно уезжают лечить разбитое сердце на воды или уходят на войну.

– Давай про это забудем? – как можно бодрее спросил я.

– Давайте, – с готовностью ответила Молли, подписывая окончательный приговор.

Я торопливо отвел взгляд и пошел дальше. Не знаю, как выкрутился бы мистер Дарси. Возможно, сгорел бы со стыда, не сходя с места.