Сэм не приняла эту новость с таким энтузиазмом.

— Ты уверена в своем решении? — спросила она, наморщив лоб. — Иногда лучше забыть прошлое. У тебя будут неприятности, так как Марго не станет сидеть сложа руки.

— Что она сможет сделать? Земля уже будет моей.

— Мне не нравится твое намерение купить ранчо, но я уважаю твое право распоряжаться деньгами, что оставил тебе папа. Я думаю, это справедливо. — Сэм взглянула на портрет и улыбнулась. — Наверное, папа сейчас в гробу перевернулся.

Мэнди вышла от своего адвоката. Она облегченно вздохнула: первый шаг уже сделан, отступать поздно. Она привела свой план в действие, подписав все необходимые бумаги, чтобы учредить корпорацию, отдав своему адвокату полномочия действовать от ее имени. Ей оставалось только ждать.

Правильно ли она поступила? Эта мысль не давала ей покоя. Неужели она заработает неприятности на свою голову, как предположила Сэм?

Мэнди направилась к лифту, который находился в конце коридора.

Нет, Джемми заслужил это ранчо. Он и так был лишен многого. Да к тому же ранчо все-таки принадлежало его отцу и деду. Будет справедливо, если оно перейдет в его руки.

Погруженная в свои мысли, Мэнди бегло взглянула на людей, выходивших из лифта. Она увидела мужчину, устремившегося прямо по коридору. Ее поразило его лицо, профиль так напоминал… А эта размашистая, целеустремленная походка… О боже, это же… Джесс! Что он здесь делает? И почему повстречался ей именно сейчас?

Его шаг замедлился, ей показалось, что он собирается повернуть в ее сторону.

От страха у нее вспотели руки. Прошло пять минут. Каждая секунда показалась ей вечностью. Осознавая, что не может больше прятаться, она выглянула из-за угла и быстро осмотрелась. Никого. С облегчением, еле передвигая ноги, она пошла к лестнице.

— Ты уверена, что это был он? — спросила ее Мередит. Невероятно, ведь прошло столько лет.

— Конечно, я уверена! Он стоял в тридцати шагах от меня.

Сэм пыталась как-то утешить взволнованную и испуганную сестру.

— Да, возможно, он вернулся, но это всего лишь случайность, простая случайность, — прошептала Сэм. — Это не имеет никакого отношения к Джемми.

— Мне все равно, почему он вернулся, — причитала Мэнди, не желая, чтобы ее утешали. — Мне нужно защитить сына.

Сэм посмотрела на Мередит. Несмотря на весь эгоизм, на все тщеславие, Мередит была Макклауд, и обе сестры никогда не отворачивались от Мэнди, что бы ни было, и всегда оказывали ей поддержку.

— Он не может отобрать у тебя сына, — пожала плечами Мередит. — Мы не позволим ему сделать это. А, кроме того, Джесс даже не знает, что у него есть ребенок.

Мэнди подняла на нее свои заплаканные глаза.

— А что, если он все узнает? Что, если попытается забрать у меня Джемми?

Мередит не стала отвечать на ее вопрос. Всякие предположения вселят в уже и без того истерзанное сердце Мэнди еще больший страх. Она твердо запомнила (ее отец много раз об этом напоминал), что страх — это слабость. Мередит всегда помнила об этом, и, может быть, именно это помогало ей получать в жизни все то, что она хотела.

— И что ты собираешься делать? — резко спросила Мередит. — Просто отдашь ему Джемми?

— Конечно, нет! — воскликнула Мэнди.

— Тогда хорошенько подумай, что может произойти. Джемми — твой сын. Ты дала ему жизнь, воспитывала его без посторонней помощи. Джесс никто для него и должен с этим считаться.

— Но если он обратится в суд? Если попытается восстановить отцовские права?

— Ради бога, Мэнди! Какой судья в этой стране отдаст ему права на Джемми! — сказала Мередит. — Он твой сын, Мэнди, а не Джесса.

— Но что, если он узнает? — немного успокоившись, прошептала Мэнди.

— Возвращайся в Нью-Йорк со мной. Ты и Джемми можете остаться у меня, пока все не утрясется.

— Нет. Макклауды никогда не бежали от неприятностей!

— Вот это уже другой разговор. Мы еще повоюем!

Мэнди недоумевающе смотрела на Мередит. И вдруг поняла, что ее резкий, даже жестокий тон — всего лишь игра, которая заставила сестру рассуждать здраво и не поддаваться отчаянию.

— Ты чудовище, ты знаешь это, а? — проворчала Мэнди. — И всегда была такой.

— Это как раз то, что обо мне говорят, — гордо сказала Мередит.

Мэнди продолжала сердиться на нее, а сестра лишь лукаво улыбалась.

— Не переживай. Я только хотела напомнить тебе, что ты — Макклауд.

— Ладно, справлюсь без твоих уроков. Возвращайся в Нью-Йорк к своей работе.

— Работа не волк — в лес не убежит, — ответила Мередит, будучи уверена в своей незаменимости и в том, что роль, которую она играла в последней мыльной опере, только ей по плечу.

— Тебе не следует оставаться, — вмешалась Сэм. — Если Мэнди понадобится помощь, я всегда окажусь рядом.

Мередит посмотрела на Сэм и снисходительно улыбнулась.

— Ах да, я забыла, что твоя практика проходит на нашем ранчо. Вижу, в моих услугах здесь не нуждаются, — язвительно произнесла она. — Ты здесь в хороших руках, Мэнди, а я буду почаще звонить вам.

Изящно потянувшись, она встала и, подойдя к сестрам, крепко обняла их. Затем протянула руку ладонью вверх.

— Один за всех и все за одного! Как три мушкетера.

Смеясь, Сэм и Мэнди по очереди хлопнули по ладони Мередит.

— Навсегда! — воскликнули они в один голос.

Джесс свернул с шоссе и подъехал к арке, которая вела к входу в поместье Барристеров. Перед ним возвышался огромный дом.

Хотя Джесс не причислял себя к людям сентиментальным, он почувствовал, как что-то сжалось внутри. Капли пота упали на верхнюю губу. Проклиная себя, он дрожащей рукой сжал руль автомобиля и нажал на тормоз. Машина остановилась на вершине холма, откуда открывался прекрасный вид на долину.

Летние солнечные лучи озаряли двухэтажный особняк, который не вписывался в этот изумительный пейзаж. Вместо аккуратно подстриженных газонов увядающих магнолий и могучих дубов вокруг дома были видны лишь пастбища и холмы, на которых возвышались кедры и кактусы.

Марго Барристер не удалось убедить старого Барристера уехать в Атланту сразу же после их свадьбы, но она настояла на том, чтобы Вейд снес родовое поместье Барристеров и построил огромное сооружение, которое он ей и завещал после своей смерти.

Миссис Барристер. Она всегда настаивала на том, чтобы он ее так называл. Ни в коем случае не мамой, боже упаси. И даже не Марго! Она была для него только миссис Барристер. Марго так и не смирилась с тем, что он сын Вейда.

Ненависть внезапно овладела им. Он все же никогда не называл ее так, как она того желала. Вообще никак не называл ее и никогда к ней не обращался, потому что в день его приезда на ранчо она запретила ему входить в дом.