Следы проступков

Прошлых проступков дрянные следы

Ржавчиной память мою разъедают.

Я пожинаю гордыни плоды.

Воспоминанья ночами терзают.

Осознаю, был во многом неправ,

Нашу привязанность рвал неумело.

Совесть-судья преступлений состав

Мне выдаёт однозначно и смело.

Самовлюблённость бурлила на дне,

Вкрадчиво пела: «Всё в мире доступно».

Я унижал тебя наедине,

Дни проводил в развлеченьях беспутно.

Комплексы рьяно душили меня,

Даже вздохнуть было трудно порою.

Сбились пороки, приличье тесня,

И увлекли непристойной игрою.

Я заигрался, грехи оправдал,

Переложил на тебя обвиненья,

Сам себе истину растолковал,

Спрятал подальше в чулане сомненья.

Переписать бы негодную жизнь,

Ведь календарь всё быстрей облетает.

Пулями горьких немых укоризн

Память настырная больно стреляет.

Моль огорченья

Компромисс отыскать всё трудней и трудней.

Сам себе неустанно, настырно перечу,

Обещаю расстаться с обидой своей,

Но поступками жалкими противоречу.

Вынимаю скелеты из пыльных шкафов

И смакую увядшие перипетии.

То, счастливый, парю средь любви облаков,

То сдаюсь больно давящей грудь ностальгии.

Вспоминаю красивых романов канву,

Проживаю альковные жаркие сцены,

Ощущаю волненье ночных рандеву

И фантомную боль самой первой измены.

Заклинаю себя не копаться в былом.

На помойке страстей не найти всепрощенья.

Заливаю воскресшие чувства вином

И молюсь, чтоб скорее явилось забвенье.

Вредоносная порча гнездится в мозгах,

Червь ехидных сомнений надменно глумится.

Пилигрим прожитого, плутаю впотьмах

И пытаюсь наивно с собой помириться.

Мне пора покаянные бросить стихи,

Колебания высыпать в урну смиренья.

Дважды кряду не судят за те же грехи.

Платья яркой любви портит моль огорченья.

Власть пандемии

Забыли в ангарах про синь самолёты,

В депо обесточенных спят поезда,

Турфирмам почти не осталось работы,

Унылых событий пылит череда.

Закрыты границы, без дела таможни,

В маринах заполненных спят катера,

У малого бизнеса спад безнадёжный,

Давно не галдит во дворах детвора.

Без шумных банкетов грустят рестораны,

Скисает в открытых бутылках вино,

По брошенным кухням снуют тараканы.

На биржах паденье, достигнуто дно.

Какая ещё нужна вирусу жертва?

Добавим, хотя уже полон алтарь.

Готовы пойти на подлоги и зверства,

Сменить конституцию и календарь.

Пройдёт пандемия на выборах в Думу —

Не страшен высокий процентный барьер.

Достанется власть ей без пыли и шума —

Отдаст полномочия ушлый премьер.

Подвластны умы ей и наше здоровье,

О ней знает каждый в стране гражданин,

Адептов её велико поголовье.

Без маски с ней близок любой семьянин!

Осенние изменения

С осеннего свода лазурь облетает,

Стекает по куполу за горизонт.

Промозглая сивость клоками всплывает,

Сапфиру небес нужен срочно ремонт.

Пора подлатать васильковые дали,

Очистить пронзительный ультрамарин,

Чтоб ливни из серых прорех не хлестали

По голым телам худосочных осин.

Вернуть бирюзу и густое индиго —

В палитре достаточно ярких цветов.

Ноябрь бережливый – несносный сквалыга —

Приверженец траурных тёмных тонов.

Мне надо в душе перекрасить желанья,

Добавить радушья призывную синь,

Скупого маренго уменьшить влиянье,

Чтоб правила жёлтого счастья теплынь.

Замазать стальные оттенки обиды,

Плеснуть ослепительной радости цвет.

Любви и добра испуская флюиды,

Стереть отпечатки графитовых бед.

Восторги в душе отцветают с годами,

Приходит туманных сомнений пора.

Я радужно жизнь разукрашу мечтами,

В рубиновом сердце исчезнет хандра!

Альков примиренья

Ты уходишь, глаза умоляют – верни.

Подсознанье моё восклицает: «Останься!»

Мы во власти амбиций, внутри западни,

Разрушители яркой любви консонанса.

Что-то ищешь нервозно в одёжном шкафу,

Обуваешься быстро и хлопаешь дверью.

Не пытаясь покинуть раздумий софу,

Погружаюсь тоскливо в тупое безделье.

Затихает на лестнице стук каблуков,

Возникает безмолвие мёртвого склепа.

Прекращаю парить средь пустых облаков

И считать, что размолвка смешна и нелепа.

Глухо вскрикнув придушенным, хриплым чижом,

Подлетаю в мгновенье и мчусь за тобою

Сквозь рогатки напрасных обид напролом,

Расстаюсь с заскорузлой гордыней мужскою.

Подгоняю себя: «Постарайся, успей», —

Как охотник, спешащий за редкой добычей,

Настигаю тебя у подъездных дверей

И сгребаю в охапку стан гибкий девичий.

Бьёшься пойманной птицей в дрожащих руках,

Огрызаешься, грозно вращая глазами.

Обвиненья бросаешь в лицо второпях,

Позабыв, что блестишь откровенно слезами.

Угасает враждебности яростный пыл.

Вместо шторма раздора – прилив возбужденья.

Онемев от любви, выбиваясь из сил,

Я несу тебя нежно в альков примиренья.

Запылённый альков примиренья

Мегаполис иллюзий

Мегаполис иллюзий транжирит огни,

Завлекая сияньем манящих реклам,

Нагло шарит в ночи по чужим кошелькам,

Цепкой алчности в них запускает клешни.

Беспринципности учит в порочных делах,

Купола подменяет штыками антенн.

Пилигримов любви ждёт торгашеский плен.

Каждый житель погряз в непомерных долгах.

Колоколен малиновый звон поутих,

Исхудалый, томится в загоне Пегас.

Монитора экран – лучший иконостас,

Калькулятор в обложке похож на диптих.

Фолианты отправлены на вторсырьё,

Круг друзей ни к чему, коль активен