же единственным древним замком, была приоткрыта. На вошедших в квартиру просителей Бенедикт Петрович внимания не обратил ни малейшего. Ни сразу, ни потом. Городихин даже набрался смелости и достаточно громко кашлянул.

Ноль внимания. Хозяин, как всегда, лёжа на раскладушке, уткнулся напрочь в очередной энциклопедический том.

– Зови-не зови их, а ангелы где? Молись-не молись, а всё безответно, и пусть в небеса душу тянут заветно, но нету тропинки в пустотной среде! – не то чтобы уж совсем ни в склад и ни в лад подал голос Рифмач – намёк в его словах был, и даже не один: к тебе, падла, люди пришли, а у тебя к ним ноль внимания; люди к тебе пришли не просто так, а по зову своих, пусть сословием и невысоких, но всё же душ; пришли во стремлении к созидательному процессу, можно сказать, процессу эпохальному, и для большой ясности добавил исключительно прозой. – Мы, между прочим, в своих жизнях нетленные следы жаждем оставить … это к сведению некоего чванливого мудрилы!

Опус Рифмач заставил хозяина квартиры обратить на гостей самое пристальное внимание. Внимание, правда, весьма своеобразное. Полистав находивший в руках бордового цвета том и найдя соответствующую на своё разумение статью, Спиноза назидательно изрёк (сильно запинаясь, правда, читая непривычные научные термины): «Следы жизни, проявления жизнедеятельности вымерших организмов. Одни палеонтологи относят к Следы жизни только следы в узком смысле слова, оставленные животными при передвижении по земле или по дну водоёма, а также различные ходы и норы в рыхлом осадке, в скальном грунте и раковинах моллюсков. Другие распространяют понятие Следы жизни и на различные свидетельства физиологических функций организмов: размножения (яйца птиц, икра рыб), питания (остатки пищи в желудке, желудочные камни, экскременты) и т. д., а также на следы повреждений и болезней, постройки и т. п. Следы жизни встречаются в отложениях всех геологических систем начиная с докембрия. По Следы жизни можно узнать о существовании в геологическом прошлом организмов, от которых ничего, кроме Следы жизни, не сохранилось; Следы жизни дают также представление об образе жизни вымерших животных. Раздел биологии, изучающий Следы жизни в узком смысле слова, называется ихнологией (или палеоихнологией); комплексы Следы жизни, находимые в отложениях, называемых ихноценозам и (или палеоихноценозами)».

– Да мы, Бенедикт Петрович, в общем-то не о том, не о следах нетленных, – восприняв слова Спинозы на полном серьёзе, Городихин явно стушевался, но цель визита сумел всё же, краснея и покрываясь испариной, как-то пояснить. – Мы о главной сути теперешнего, современного, слышь, искусства пришли узнать … и расценках на него … искусства, то есть … модернового, стало быть, знать хотелось бы тоже …

Чего-чего? – удивленный Спиноза отложил энциклопедический фолиант и присел на раскладушку.

– Тут некоторые люди …, – Городихин с трудом ткнул пальцем в Рифмача. – Утверждают, что за нарисованный на мосту фаллос некая, по части современного искусства комиссия, отвалила премию аж в четыреста тысяч рублей.

– Да было, таки, в некоем селении Санкт-Петербург такое дело летом две тысяча десятого года, – к большому удовлетворению Рифмача подтвердил Бенедикт Петрович.

И к большому удивлению, Городихина, поскольку Большая Советская Энциклопедия была издана гораздо раньше, и заметка о данном случае в ней не могла иметься априори. А Спиноза, кроме «БСЭ», ничего другого принципиально не читал, радио давно не слушал, да и телевизор он последний раз смотрел двадцать пятого декабря девяносто первого года. Ровно в том момент, когда красный советский флаг на флагштоке кремля сменил бело-синий-красный российский стяг, отнёс Бенедикт Петрович телевизор и вовсе на свалку.

– А я что говорил, – гордо выпятил грудь Рифмач. – О, музы, мне скорее кисть вручайте, готов я фаллос начертать с Олимп, и на меня вы, боги, не серчайте – за сорок тысяч штук хоть из говна состряпаю я нимб.

– Ничего не выйдет! – махнул рукой Спиноза.

– Что, одной банки краски не хватит? – простодушно обеспокоился Городихин.

– Эпатажа уже не будет, как не старайся, – отрицательно качнул головой Бенедикт Петрович.

– Что, совсем? – поник Рифмач.

– Во-первых, – пояснил «Спиноза». – Некая арт-группа нарисовала фаллос именно на разводном мосту. Во-вторых, изображение рисовалось лишь в самом начале разъединении створ, на всё про всё двадцать три секунды, стало быть. И вот потом, когда мост развели, на одном из пролётов фаллос размером шестьдесят пять метров, что натурально встал прям напротив здания Управления ФСБ Санкт-Петербурга … Но это всё фигня, за фаллосы премии не дают – хоть член себе на лбу нарисуй, или хоть где!

– А за что же их, премии, тогда дают? – всё никак не мог успокоиться Рифмач.

– Определяющим нынче, в так называемом «искусстве,» является даже не текстура – фаллос, или ещё какая-нибудь хрень – а концепция, проще говоря идея.

– И какую же идею воплотили те питерские бесстыдники.

– Да очень, в общем-то, простую: «Член в плену у КГБ».

– Да я таких идей нарожаю тысячу, – обрадовался Рифмач. – «Пьяный фаллос забыл код подъездного домофона», например, или: «Похмельный член в шесть утра у закрытых дверей вино-водочного магазина».

– И опять промашка! – отчего-то радостно констатировал Спиноза.

– Да что такое? – возмутился Городихин. – Сейчас-то, почему?

– Согласно всеобщего закона социума, – от души рассмеялся Бенедикт Петрович (можно сказать, впервые с декабря девяносто первого года). – Кто первый с печи слез, того и валенки.

– Какие-такие ещё валенки? – набычился Городихин.

– А вот такие: обыкновенные войлочные катанки, – вновь улыбнулся Спиноза, но спустя секунду добавил уже на полном серьёзе. – «Чёрный квадрат» и обезьяну можно выучить намалевать, но шедевром это не будет. Шедевр, это картина Малевича – поскольку Казимир Северинович сотворил его первым.

– Пошли от сюда, – уже уставший стоять Городихин потянул Рифмача к выходу. – Прока всё равно никакого нет.

– Прок обязательно будет, если посвятить себя искусству, а не всяким бесстыдствам. – назидательно продолжил Спиноза, поднявшись со скрипучей раскладушки и раскрыв один из энциклопедических томов, лежащих на подоконнике: «Искусство, одна из форм общественного сознания, составная часть духовной культуры человечества, специфический род практически-духовного освоения мира. В этом плане к искусству относят группу разновидностей человеческой деятельности – живопись, музыку, театр, художественную литературу (которую иногда выделяют особо – сравни выражение "литература и искусство") и тому подобное, объединяемых потому, что они являются специфическими – художественно-образными – формами воспроизведения действительности. В более широком значении слово "Искусство" относят к любой форме практической деятельности, когда она совершается умело, мастерски, искусно не только в технологическом, но и в эстетическом смысле».

– Философу заоблачное, а сантехнику завсегда мирское, – теперь уже Рифмач подтолкнул друга к входной двери. – Зри в корень: двадцать три секунды и сорок тысяч штук в кармане: вот это я понимаю: и умело, и мастерски, и без всякого,