погружаться так глубоко в воспоминания. Ни в коем случае. Еще совсем немного, и она будет в своем номере в отеле. Только бы продержаться. Совсем чуть-чуть.

Откуда вообще пошел этот страх? С чего все началось? Она была такой маленькой, беззащитной в большом городе, всего боялась. Но страх потеряться в метро был первостепенный. Быть здесь с кем-то ей было всегда комфортно. Но вот одной ей становилось не по себе, и черти, спящие внутри, вдруг пробуждались. Лезли наружу все воспоминания, страхи, переживания.

После того случая в метро много лет назад она больше не летала в самолетах, избегала лифтов, предпочитала машину или такси любому общественному транспорту. Столько лет она бежала от этого страха, от этих чувств, что теперь, вновь столкнувшись с этим, она ощущала себя девочкой девятнадцати лет, которой жутко боязно среди незнакомых людей в закрытом вагоне.

Она точно помнит, как ей заложило уши, как стук сердца отдавался ударами в голове. Ее дыхание стало учащенным, а в глазах помутнело. Все плыло, и она не могла стоять на месте. Кто-то невидимый схватил ее за горло и перекрыл весь кислород. Дрожащими руками она ухватилась за поручень. Всем своим видом она пыталась показать окружающим, что все с ней в порядке. Но это было не так. По щелчку пальцев ей будто выключили звук, и теперь она не слышала даже ударов сердца. Руки покрылись маленькими иголочками, и она, отпустив поручень, села прямо на пол. Нет, просить помощи она не хотела. Никто не должен знать, что ей плохо, страшно, невыносимо боязно. Струйка холодного пота покатилась по спине, и она вновь услышала топот. Топ-топ. Топ-топ. Так громко, что ей хотелось закрыть руками уши.

Кто-то коснулся ее плеча, но она замахала руками, прося отойти от нее. Нет. Ей не нужна была помощь. Это пройдет. Просто страх. Она справится.

Но по всем признакам ситуация только выходила из-под контроля. Она мотала голой из стороны в сторону, глотала ртом воздух, но не чувствовала кислородного насыщения. А топот все звучал в ее голове. И в какой-то момент она даже почти поверила, что все еще посреди коридора перед указателями, и Ваня не сажал ее в вагон.

Две остановки тогда длились целую вечность. И когда двери открылись, и чьи-то руки буквально вынесли ее из вагона, она была почти без сознания. В голове она стояла посреди коридора и смотрела на указатели, будучи не в силах пошевелиться. А где-то вдалеке слышался топот тяжелых ботинок.

Больше такого с ней не было никогда за тридцать лет. Но страх повторения той ситуации жил в ней по сей день. Она вспомнила о нем пару лет назад, когда попала в больницу с гипертонией. Тогда в кабинете на работе она впервые за столько лет потеряла контроль и почувствовала себя беспомощной. В тот день и вспомнился главный страх молодости вновь.

Она зашла в вагон и прошла вглубь, чтобы взяться за свободный поручень. Всего несколько остановок, и она будет в безопасности. Что может случиться? Это всего лишь метро. Всего лишь метро…

Двери закрылись. Сердце чуть ускорило ритм. Нельзя поддаваться панике, иначе может снова подскочить давление, а тут никто ей не поможет. Кому она сдалась и ее проблемы? Она постаралась отвлечься, глядя на рекламу на маленьком экране в вагоне, но мысли не желали уходить из головы.

Она огляделась по сторонам. Это совершенно не похоже на ту ситуацию много лет назад. Тогда ею завладел страх. Теперь же она не даст ему контроль над собой. Она давно взрослая женщина, ей нельзя быть слабой, нельзя поддаваться панике на ровном месте.

«Ты сильная. Знаешь же, Тань?» – снова этот голос из прошлого, но на этот раз он говорил то, что помогало ей держать себя в руках.

«Маленькая наша, ты в безопасности. В полной безопасности, я обещаю тебе. Ты же чувствуешь тепло от моих рук?»

Голос принадлежал ее подруге Оле, теперь она вспомнила. Почему-то они с ребятами не уехали на другую станцию, будто зная, что она приедет на следующем поезде.

Гирзанов помог мужчине, который вытащил ее из вагона, усадить ее на скамейку, а Оля старалась достучаться до потерянного в страхе сознания подруги. Ее слова, руки, забота и поддержка возвратили ее назад и успокоили. Топот ушел, а вместе с ним и страх. Теперь перед глазами были друзья, и это действительно помогало ей чувствовать себя в безопасности.

Как же сейчас не хватало теплых рук Оли, ее слов поддержки. Теперь ее никто не ждал на следующей станции. Ей через все нужно проходить одной.

Но у нее все еще была дочь. Вот только она была не здесь.

Воздуха стало значительно меньше в вагоне. Загудела голова, и она чуть пошатнулась, крепче хватаясь за поручень. Страх пошел в наступление, но она сдаваться не собиралась. Не в этот раз.

Нужно было позвонить, написать, да что угодно! Она почувствовала в тот момент, что без родного человека в этой ситуации вряд ли справится. Но руки ее так тряслись, а глаза отказывались видеть четкую картинку, что она просто не могла даже держать в руках телефон.

«Видишь, мы всегда тебе поможем. Не бойся», – слова Оли заставили ее сделать над собой усилия и осмотреть людей в вагоне в поисках помощи.

Ей нужно было отдать кому-нибудь телефон, чтобы попросить дочь встретить ее. И наконец, ее взгляд пересекся с какой-то молодой девушкой. Та будто почувствовала что-то неладное, встала со своего места и быстро подошла к ней, чтобы взглянуть в лицо поближе.

– С вами все хорошо? Вам нужно присесть, – девушка ласково попыталась взять ее за руку, но она лишь помотала головой.

Нет, она справится. Ей не нужна помощь. Это все лишь страх. Только страх.

В этом и заключалась ее главная ошибка тогда.

«Не бойся быть слабой, Тань. Отказ от чужой помощи не делает тебя сильнее».

Не отдерни она тогда чужую руку со своего плеча, не откажись она от помощи, возможно, все было бы иначе. Ее бы не выносили буквально на руках из вагона, она не пугала бы так друзей. Может, ей следовало просто обернуться, когда к ней протянулась та рука, кивнуть и дать тому человеку себе помочь. Почему же она так рьяно старается справляться со всем сама?

Она подняла глаза на девушку и протянула ей свою руку. Как только она присела, стало немного легче. Кто-то протянул ей бутылку воды. И уже через несколько минут вокруг нее образовался кружок неравнодушных.