Меня подняли за волосы с земли и приказали шагать вперёд. По голове мне сапогами не прилетело, а вот рёбра и поясница болели просто адски. Я не хотела никуда идти, пусть бы разделались со мной прямо здесь, в лесу, но эти двое подхватили меня под руки и поволокли куда-то.

На поляне стоял тонированный автобус и ещё три джипа с кижанскими номерами. Сколько же тут мужчин? Я насчитала восемь человек. Возможно в автобусе есть ещё люди, но мне и восемь членов было позарез.

Когда я подумала, что хуже быть не может, я увидела Колю. Его тоже схватили. Только не его, пожалуйста! Только не Малого!

— Что там у вас? — спросил толстый мужик у тех, кто меня притащил.

— Сепарка! Убила Хилого ножом! — доложили толстому и швырнули меня на землю. — Вот и форма её! — растребушили они мой рюкзак. — Сучка Грэя, судя по нашивкам! — На мне рванули платье от ворота до талии. — Наказать её надо по всей строгости!

— Да вы чё, блять, охуели? — взревел толстый. — Как могла эта кобыла убить кого-то? Вы мне стрелку с русскими зарубить решили?

— У меня лихорадка и гонорея, — громко сказала я, чтобы все слышали. — Меня всем полком имели! Так что, мальчики, развлечься не получится!

Те, что меня привели, разочарованно переглянулись, и я поняла, что насиловать меня не станут, побрезгуют.

На Колю я даже взглянуть боялась. Если бы он не пошёл меня искать, не попался бы северянам. К этому времени мы бы уже были у блокпоста русских!

Господи, зачем я убежала от Малого? Зачем?

Мне накинули петлю на шею, а Малой стоял передо мной на коленях весь в крови. Это конец! Это долбанный конец!

— Давай, моли пощады! — приказал Коле один из бандитов.

Я знала, что он не попросит! Знала, поэтому смотреть на то, как его казнят, было страшно и больно.

— Пошёл на хуй! — прошелестел Малой окровавленными губами. Бандит схватил его за горло и начал вырезать крест у него на лбу. — Даша, не смотри! — крикнул он мне, но я не могла отвести от него взгляд. — Даша, я люблю тебя! — в отчаяние выкрикнул он, окончательно разрывая мне сердце.

— Я тоже! Коля, я тоже люблю тебя! — я не выдержала и разревелась.

Северяне заржали, упиваясь своей властью и превосходством, наслаждаясь нашей с Колей беспомощностью.

Бедный Малой! Это всё из-за меня! Это я виновата в том, что его мучат!

— Кончай его! У нас стрелка, вообще-то! — поторопил ублюдка второй бандит, и в следующее мгновение Коля упал, хрипя и захлёбываясь собственной кровью.

Ему перерезали горло, как барану. Я видела всё до мельчайших подробностей, но не могла поверить в происходящее. Это же Малой…

"Прости меня, Коля! Прости!" — мысленно просила я прощения, захлёбываясь слезами, хоть и знала, что не заслуживаю его. Что мне ещё оставалось? Это я его убила! Я! Своей тупой глупостью я убила нас обоих!

Серёжа был прав, я эгоистичная сука, которая думает только о себе! Хорошо, что он не увидит и не узнает, как его лучшие бойцы бездарно погибли.

— Давай, блять, быстрее! — пнула я ногой того, кто держал меня.

Чем скорее меня повесят, тем меньше я буду страдать. Мне впервые было так страшно и больно. Да уже и жить-то не особо хотелось. Зачем мне вообще жить, если я говно, а не человек?

— Как скажешь, милая! — заржал бандит и потянул за верёвку.

Петля начала затягиваться на моей шее, и я инстинктивно вцепилась пальцами в верёвку, чтобы ослабить её. Это было бесполезно. Верёвку тянули нарочно медленно, чтобы посмаковать мою мучительную агонию.

В полусознательном состоянии я пыталась вспомнить слова хоть одной молитвы, но без толку. Только грязные, матерные ругательства, адресованные северянам, проносились в моей голове. Ноги уже болтались над землёй, я судорожно и беспомощно дёргалась всем телом, понимая, что это выглядит смешно, слышала, как ржут бандиты.

Почему-то мне вспомнилась мама. Её тёплые руки, гладившие меня по волосам. Как будто она хотела пожалеть мою шальную головушку и успокоить.

В глазах потемнело, и я отключилась.

Вот и всё!

3. Виктор

У леса раздался выстрел, и это не предвещало ничего хорошего.

— Что там, Баркас? — нетерпеливо поинтересовался я у своего начбеза.

Мы лежали с ним в траве бок о бок. Паша вглядывался в бинокль уже минут десять, но ни хера не докладывал. Меня это начало накалять.

Мы явились на стрелку с кижанскими мафиози. Они забились на местности у леса, потому что город заняли сепаратисты, а кижанские бандиты были с Грэем заклятыми врагами.

Главарь банды по кличке Блатной должен был привезти нам первоклассных девочек. Мы спихнули кижанское оружие Грэю, получили бабки. Осталось забрать девочек, и домой в Россию.

Если бы я знал, что здесь такое будет, хер бы я подвязался на такие афёры. Мои ребята тоже нахлебались, будь здоров. Мы никого не потеряли, но очко просто не разжималось ни на секунду! Я всё проклял, приехав в Кижи.

Как будто больше шлюх купить было негде? Как будто дома они закончились? Ладно оружие мы удачно и гладко толкнули, в России бы так не прокатило, но девки?

Взад пятки давать было поздно, тем более мы уже на месте. И Блатной на месте. Мы решили заехать с другой стороны леска, чтобы в засаду не попасть. Наблюдали издалека, ждали продавца.

— Вроде он, — неуверенно протянул Баркас.

— Блять, что значит, вроде? — не сдержался я. Нервы были на пределе.

— Номера автобуса сходятся.

— Выдвигаемся! — отдал команду я.

— Подожди, Витя! — не отрываясь от бинокля, притормозил меня Паша. — Движение у леса. Гражданский какой-то.

— Пу-у-фф… — выдохнул я, надувая щёки.

— Эти отморозки пиздят его, — продолжил вести свой репортаж Баркас, а остальные бойцы переминались с ноги на ногу от нетерпения неподалёку. — Жёстко! Походу замочат его сейчас!

Мне было глубоко похую на какого-то гражданского. Через десять минут начиналась стрелка, а я ни разу в жизни на такие мероприятия не опаздывал.

— Вывели ещё девку из леса, — монотонно сообщил наш наблюдающий. — Порвали платье, собираются пользовать.

Сука, нашли время! А ничего, что через 9 минут время? Успеют? Что за неуважение?

— Дай-ка я гляну? — не вытерпел я и забрал бинокль у Паши.

Да. Вот он автобус. Стёкла тонированы, но номера сходятся. Сколько всего было бандюганов я не мог знать. Насчитал восемь. Кто из них Блатной, я тоже понятия не имел. Бойцы, одетые в военную форму, скучковались, поэтому из-за их широких спин нихера не было видно,