«Может быть, он вообще переживает и чувствует гораздо больше, чем мы привыкли думать?» — предположила Кораль.

Цепляясь за эту мысль, она с тайной надеждой заявила сама себе, что Николас, наверное, очень одинок, несмотря на всю холодность и самодостаточность, демонстрируемые им. Он очень нуждается в родительской заботе, в первую очередь — в материнской.

Прежде чем уехать, она еще раз оглянулась, словно желая застать сына врасплох и урвать у него пусть не теплый, но хотя бы заинтересованный взгляд, который выдал бы его небезразличное отношение к происходящему. Увы, попытка оказалась безуспешной.

Карлос Альберт, довольный собой, вел машину по безупречно чистым и практически безлюдным кварталам района Ла Моралеха. Здешние улицы, вившиеся между виллами и особняками, напоминали ручьи и речушки. Они неспешно текли среди лугов, заросших цветами. Вот только большая часть этих красот была скрыта от посторонних взглядов высокими заборами и густыми живыми изгородями из аккуратно подстриженного самшита, окружавшими виллы и особняки.

Где-то там, в глубине внутренних садов и скверов, веселились и играли дети. Догадаться об этом можно было лишь по приглушенным голосам и смеху. Обитатели этого района умели прятать свою жизнь от случайных прохожих и просто от незнакомцев. Проезжая или проходя по этим обычно пустынным улицам, о наличии разумной жизни за стенами и заборами можно было догадаться только по едва заметным косвенным признакам.

Эту противоестественную чистоту и безлюдность ближайших кварталов Кораль воспринимала как стерильность операционной, тщательно поддерживаемую и по-своему гармоничную. Собственную виллу она представляла себе в образе острова, входящего в состав целого архипелага других клочков суши, подобных ему. Они расположены вроде бы и недалеко друг от друга, но разделены прозрачными, не ведающими штормов проливами, ласковые воды которых просто кишат акулами. Это был архипелаг человеческой жизни и судеб в бескрайнем океане покоя и безмолвия.

Мысленно она вновь и вновь задавала себе один и тот же вопрос. Дает ли эта уютная и комфортная семейная жизнь, это желание изолировать собственных детей, защитить их от того, что может ждать их на улице, хоть какую-то гарантию? Кто знает, может быть, ее сыну, взрослевшему не по дням, а по часам, больше всего и не хватало нормального, живого контакта с окружающим миром.

«Да бог с ним, с прямым взаимодействием. Хоть бы мальчик телевизор смотрел, что ли!.. Судя по всему, книгам не удалось сделать Николаса более человечным».

Альберт оторвал ладонь от руля, обтянутого кожей, и помахал соседу, выезжавшему из своего гаража. Вечер был столь же мил и любезен, как муж Кораль Арсе. Вот только, пожалуй, чуть душноват для начала марта.

Карлос был бодр, ему очень хотелось поговорить. Он стал в подробностях рассказывать супруге, сколько денег предполагает в ближайшее время инвестировать в обновление программного обеспечения своей компании.

Кораль почти не слушала его. От мужа исходил аромат одеколона «Армани», который она подарила ему на последний день рождения. Ей казалось, что Карлосу никогда не бывает скучно. Судя по всему, он был рожден именно ради такой жизни. Для него высшим счастьем было вернуться домой после напряженного рабочего дня и увидеть жену, детей, уютный, хорошо обставленный дом, сесть за стол, уже накрытый к ужину, и немного пообщаться с близкими. Детям уже следовало ложиться спать, естественно пожелав папе спокойной ночи.

Вот только Нико никогда и никого не ждал. Жизнь родителей его абсолютно не интересовала. Ему не было никакого дела до того, когда они уходят и возвращаются домой. Все, что от него требовали, он выполнял беспрекословно, с какой-то безвольной послушностью. Сын всегда ложился вовремя, без лишних напоминаний.

Перед сном мальчик обязательно читал книги, которые мать покупала ему в торговом центре или же приносила из библиотеки. Без настойчивых расспросов сам он никогда не заговаривал о прочитанном. Если же из него и удавалось вытащить клещами несколько фраз, то характеристики, которые сын давал героям романов, порой приводили Кораль в ужас. Так, с точки зрения Николаса, Одиссей был всего лишь хитрым типом себе на уме, а Гамлет — тронутым парнем, которому мерещатся привидения. Как-то так получилось, что они, не сговариваясь, перестали затрагивать тему литературы в своих коротких скупых разговорах. Нико молча прочитывал то, что ему приносили, и оставлял библиотечные книги в гостиной — всегда вовремя, не задерживая даже самые толстые тома ни на день.

Кораль Арсе, погруженная в свои размышления и уверенная в том, что делиться ими ни с кем не придется, даже смогла выстроить кое-какие умозаключения по поводу Николаса, в какой-то мере обнадеживающие. Разумеется, она не могла признать, что к двенадцати годам сердце ее сына успело покрыться коркой льда. Кораль, чуть лукавя перед собой, представляла его в образе хрупкого и ранимого создания. Лишь чрезмерная деликатность и робость не позволяли сыну продемонстрировать окружающим свою привязанность и необходимость в их помощи. Кораль не хватало сил сказать себе, что Николас все больше отдаляется от нее и других членов семьи. Это бегство в себя началось, когда ему не было еще и десяти лет. За это время он успел уйти так далеко, что теперь представал перед родителями лишь едва различимой точкой на горизонте.

«Я должна идти за ним, — повторяла про себя Кораль Арсе. — Я ему еще понадоблюсь».

— Дорогая, о чем ты задумалась? — поинтересовался Карлос.

— Ни о чем.

— И о чем же ты думаешь, когда думаешь ни о чем?

— Ты уверен, что на самом деле хочешь это знать? Так вот, я думаю о том, как замечательно и весело мы проводим время на твоих коктейлях.

Карлос покачал головой и постарался не выказать своего неудовольствия.

— Могла бы остаться дома. Я же тебе предлагал.

— Нет-нет, ни за что. Я уже все продумала. Пока ты будешь обсуждать, во что лучше вкладывать свободные средства — в государственные бонды или же в недвижимость, я высмотрю себе какого-нибудь яппи помоложе, посимпатичнее и совращу его где-нибудь за занавеской.

Карлос засмеялся, и этот смех очень не понравился Кораль.

— Мне, между прочим, ваши врачебные посиделки тоже не нравятся. Вы как соберетесь вместе, так только о работе и говорите. Ощущение такое, будто сам попал в операционную.

— Может быть, ты и прав. Вот почему, кстати, я на эти встречи всегда хожу одна.

Карлос резко затормозил, сильно вывернул руль и развернул машину в обратную сторону.

— Эй, ты что делаешь?

— Да ладно тебе. Мы оба все поняли. Отвезу тебя домой. Ты ведь не обязана ехать куда бы то ни было, если тебе не хочется.

— Карлос, перестань. Ты же знаешь, что я всегда немного преувеличиваю. Пара бокалов хорошего вина — и я вполне смогу выдержать даже то, что сейчас мне кажется безумно скучным.

По виду Карлоса было непонятно, обижается он или нет.