— Так получилось, — я скрипнул зубами.

Ну не говорить же ему, что одного меня не отпускали… Хотя как не отпускали? Думаю, если бы я неделей раньше плюнул на все, «хлопнул дверью» и подался в Борг, Сигмунд с дядей только облегченно выдохнули бы.

Поэтому теперь я злился и на себя!

Ведь мог же, мог уйти. Что мне, три-четыре дня дороги в тягость? Или испугался одиночной ночевки на опушке леса? Хельми вон — потопал один, Гунар с Коллем и Стейном собирались позже, к тингу.

Не хотелось признаваться даже себе, но скорее всего, я не желал окончательно рвать с Сигмундом: ведь он заявил, что берет меня? Значит не откажется, деваться ему не куда. Значит гарантированное место, если обломлюсь со своим планом, у меня есть. А план был такой: пока эта будущая гроза морей будет набирать себе команду аккуратно поговорить с другими форингами. А потом, договорившись о приеме в другой лид появиться под светлы очи братца и заявить: так мол и так, в гробу я видел тебя, твой корабль и твою банду, нашел себе местечко потеплее, аривидерчи, амиго.

Вот теперь и расплачиваюсь, за попытку хитрожопости. Сам себя обманул, сам себя и вини.

— Ну ничего, не расстраивайся, — попытался успокоить меня Хельми, — уверен, с братом ты скорее полноправным хольдом станешь! С родней идти за море сподручнее.

Ага, ага, мысленно покивал я, держи карман шире.

* * *

— Здравствуйте. Я — Фре́ир Го́двинсон. Я…

Подошедший к нам паренек сначала уставился на суровую морду Йоргена, потом мазнул глазами по нам с Калле, чиркнул взглядом по Акке, и завис, перебегая глазами с Фритьефа на Сигмунда и обратно.

— Что тебе надо, Фре́ир Го́двинсон? — прогудел Фритьеф. — Уж не хочешь ли ты вступить в лид славного форинга Сигмунда?

И как хороший ведущий развернулся в сторону нашего предводителя.

— Да, я… Я хочу вступить. Очень!

Фритьеф бросил взгляд на сидящего с видом каменной статуи Сигмунда, подержал паузу выжидая, потом вздохнул и продолжил пытать парнишку.

— Расскажи о себе, Фре́ир, сколько тебе зим, что умеешь, чем владеешь? Ходил ли ты в походы до этого или это твой первый? Останется ли кто-нибудь на берегу, когда ты пойдешь с нами?

Паренек помялся, окинул взглядом еще раз нашу компанию, переступил с ноги на ногу.

— Ну… значит так… Мой отец — Годвин Улесон, был хольдом и ходил с Эйнаром Безносым. Не вернулись всем кораблем семь лет назад… — по лицу паренька пробежала тень. — Мне двадцать две зимы. Пять зим назад женился, а в позапрошлом году у меня родился сынишка, в честь отца назвал Годвином. — Он опять помялся, пожал плечами, типа «а что еще говорить», — Сынишка окреп, теперь я не беспокоюсь за его жизнь, моя мать и моя жена, Гита справляются с хозяйством… Но… В общем на семейном совете мы решили, что мне надо идти в поход.

Он замолчал, пауза затянулась.

— Чем ты владеешь, Фре́ир? Ты умеешь обходиться со щитом и копьем? Есть ли у тебя все необходимое чтоб идти в море?

— Да. Брат моего соседа — А́льрика, Оден, он хольд в лиде Флоки по прозвищу «Шрам». Он две зимы со мной занимался. А еще у нас есть работник, старый Мортен, тот тоже лет десять назад ходил в походы, он со мной занимался сызмальства.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнул Фритьеф, — а как насчет небольшого испытания, Фре́ир?

— Я готов! — с энтузиазмом откликнулся тот. — Выпустите против меня любого вашего бойца, я покажу что умею!

— Погоди! Ты видишь, здесь тинг, — остудил горячность парня Фритьеф, показывая руками в стороны, — но мы можем утроить испытание вечером. Скажем… на берегу, у пирсов. Тебя устроит?

По правде говоря, тинг или вернее «сегодняшняя сессия заседания» уже закончилась, народ в большинстве расходился, некоторые еще что-то перетирали меж собой, где-то спорили в голос. Мы всем кагалом разместились под стеной у края поля.

— Конечно, устроит! Я приду со своим щитом и копьем!

— Хорошо, Фре́ир Го́двинсон, — милостиво кивнул Фритьеф, — приходи вечером на берег, и коль дадут боги, ты отправишься с нами в поход.

Парень ушел, а Фритьеф, оглянувшись по сторонам, наклонился к Сигмунду. Шептал он тому на ухо, но я-то на слух не жалуюсь!

— Если хочешь, я и дальше буду говорить за тебя, но сказать парню: «Я беру тебя в свой лид» должен только ты. Понимаешь? Это священный договор, между тобой — форингом, и твоим хольдом. Помнишь, я тебе рассказывал?

Сигмунд покосился на ветерана, кивнул. А потом добавил, через губу:

— Я помню. Но и ты помни, кто здесь форинг.

За ближайшие часа полтора пришли еще пятеро.

Сначала появились Э́йнар и Э́йрик, близнецы, восемнадцати зим от роду, тоже сироты, отец тоже погиб в походе. Эти прям рвались в бой, но им пришлось ждать, пока у Эйрика родится ребенок, без брата Эйнар идти не хотел.

Следующим был Бе́рси, девятнадцатилетний крепыш. Имя ему шло прям в самый раз, на сколько я знал Берси значило «медвежонок». Потом подтянулся То́рстейн, долговязый крестьянский парень, решивший сменить соху и мотыгу на щит и копье. А пятым был Си́ндри.

— Где я могу найти прославленного форинга Сигмунда? Сподвижника знаменитого на все Огненные острова Стьюрна Троллебоя. Я, Си́ндри Ормсон, мне шестнадцать зим, и я хочу пойти в свой первый поход за славой под предводительством такого героя!

Сидящий на только начавшей пробиваться травке Калле скривился, но от встревания удержался, а вот братец Сигмунд кажись оттаял.

— Сейчас ты как раз с ним говоришь, Си́ндри Ормсон, — с каменной мордой египетского сфинкса проговорил старшенький.

Последующей реакции пацана не ожидалникто!

— Ух ты! — у Си́ндри распахнулись глаза. Ну точь-в-точь как у мелкого гавнюка, когда тот оказался в лавке оружейника в прошлый наш приезд в Борг. — Скажи, а правда, что это ты зарубил того тролля, что убил Стьюрна?

Что? Что за… Моя голова, против воли повернулась к Сигмунду. Я чего-то не знаю?

— Да… — кивнул Сигмунд, еле заметно покосившись в мою сторону, добавил степенно через паузу, — Я был там… Многие приняли участие в той битве, многие погибли. Стьюрн, наш вождь в битве пал от руки тролля, но… кхм-кхм… — закашлялся брательник. — Мы отомстили за его гибель!

Почувствовал, что мои глаза сейчас вылезут из орбит.

— Вот это да… — у парня, казалось, вот-вот челюсть упадет на вытоптанную землю тинговой площади. — Скажи, а правда, что у тролля шкура из камня, и только настоящий богатырь может ее прорубить?

— Кхм, — вырвался у меня непроизвольный кашель.

— Да ты что?! — уставился на меня Си́ндри, — Не знал, с каким героем сидишь рядом?

— Офигеть, — качая головой выдавил я, — даже не представлял.