– Больно? – спросила собеседница, подойдя совсем близко. На лицо легла тень, и Уилл нерешительно взглянул на неё, невольно щурясь.

Хозяйкой оказалась молодая девушка, внешность её вполне соответствовала голосу – такая же картинно приятная. Длинные рыжевато-каштановые волосы, собранные в нетугую косу, открывали мягкий овал лица, слегка бледный с пухлыми розовыми губками, и большими, поблёскивающими озорным огоньком, карими глазами.

Парень заворожено глядел на обрамленное светом видение несколько секунд, затем, опомнившись, вновь попытался приподняться. На этот раз острая боль не застала врасплох, но предательски отразилась мученической гримасой на лице и вырвалась очередным сдавленным стоном.

– Что же вы делаете?! – вновь заволновалась девушка. – Вам не нужно вставать! Полежите, пожалуйста, пока я не уберу иглы.

– Что? – Уилл непонимающе глянул на своё тело – оно было почти полностью лишено одежды и в нескольких местах из кожи торчали тонкие длинные иголки с красными наконечниками. – Что это такое? – с испугом спросил он, пытаясь непослушной рукой ухватить раскачивающийся инструмент врачевательницы, возвышающийся над его плечом.

– Стойте! – она повысила голос – Их пока рано убирать!

– Что это?! – повторил парень, выдернув-таки иглу.

– Я же говорю, ещё рано! – рассердилась девушка, выхватывая её у пациента и листая толстенную книгу, лежащую на кровати рядом с подушкой. – Сейчас поставлю обратно.

– Что?! Нет! – возмутился Уилл. – Уберите свои иголки!

– Но это нужно, чтобы было не так больно! – не унималась она.

– Колоть иголками, чтобы было не больно? Что за вздор?!

– Прекратите! – она нахмурилась. – Лежите смирно! – и ловко увернувшись от руки переполошенного пострадавшего, вонзила иглу обратно в его плечо.

– Ау! – сморщился парень.

– Что? Разве больно?

Он приоткрыл один глаз, покосился на иглу.

– Вообще-то, не очень, – выдохнул Уилл, – но неприятно.

– Потерпите немного, – деловито укорила хозяйка, – ещё пару раз и всё, станет гораздо легче. – Такие процедуры не проводят в спешке, вы должны лежать неподвижно, тогда ощущения могут быть даже приятными.

– Но как? – не понял он. Любопытство наконец взяло верх над беспокойством. В конце концов, если бы незнакомка желала ему зла, то давно воспользовалась бы его беспомощностью.

– Вот так, – она снова заглянула в книжку. – Надо бы ставить их на спину, но у вас там такой ушиб, что я побоялась сделать хуже.

– А вы… Кто? – нерешительно поинтересовался Уилл, глядя, как тонкие пальчики достают из небольшой деревянной коробочки очередную иголку.

– Простите, забыла обо всех правилах приличия, – оправдалась девушка, не взглянув на гостя. – Вы со своим возмущением заставили меня совершенно растеряться. Я Аннамари. Можно просто Анна или Мари, кому как больше нравится.

– А вам как нравится? – попытался улыбнуться Уилл, поддаваясь её странной манере общения, будто игре, какие обычно затевали напудренные дамы, изо всех сил стараясь казаться инфантильными и по-детски непринуждёнными.

– Мне? Как-то всё равно, – хмыкнула она. – Главное, чтобы не полностью, а то уж очень длинно. Матушка зовёт Анной, а дедушка всегда называл Мари.

– Тогда я буду, хотя бы как дедушка, – усмехнулся юноша.

– Пожалуйста, – взгляд карих глаз наконец обратился к нему, на миг задержался и вернулся к инструменту. – А теперь полежите спокойно.

Он недовольно отвёл взор.

К собственному удивлению, боли он действительно больше не почувствовал, только лёгкое покалывание и расползающееся от игл, словно от тонких водных струй, тепло. Когда процедура была окончена, он снова взглянул на своё тело, тяжело вздохнул и обратился к целительнице, убирающей свой фолиант обратно на книжную полку.

– И долго теперь так лежать?

– Нет, ещё немножко и я всё уберу. Но полежать пока всё равно придётся. Поставлю вам на спину компресс.

– Ещё и компресс?… – вздохнул Уилл. – Ненавижу лечиться.

– Значит, редко болеете, хорошо, – ответила девушка.

– Ну да, и не припомню, когда в последний раз приходилось звать врача.

– Сегодня был несчастный случай, так что, это не в счёт, – мило улыбнулась она, доставая с верхней полки высокого шкафа очередную коробочку.

– А это ещё что? – подозрительно спросил юноша, не отрывая взгляда от деревянного сундучка.

– Не волнуйтесь так, всего лишь травы.

– Не могли бы вы не обращаться ко мне на «вы»? – он шутливо скривил губы, тут же мысленно посмеявшись над своей странной просьбой.

– Тогда скажите, как мне к вам обращаться, – как ни в чём не бывало спросила Мари.

– Уилл, – коротко представился он, немного ошарашенный тем, что девушка без раздумий согласилась.

– Уилл? Значит Уильям?

– Нет, просто Уилл. Уильям как-то длинно, – усмехнулся парень, не сводя с неё недоверчивого взгляда.

Мари снова улыбнулась и села обратно на край кровати.

– И что же вас, Уилл, – начала она.

– Тебя, – исправил юноша, нахмурившись.

– Хорошо. Что же тебя, Уилл, заставило выйти на большую дорогу в одиночку?

– Хотел поохотиться, – признался он, – но что-то сегодня уж очень жарко. Да и удача не на моей стороне.

– В лесу довольно опасно, – задумчиво произнесла девушка, разминая в ступке сушёные листья. – Охотники редко решаются ходить по одному.

– С чего ты это взяла? – приподнял бровь юноша.

– Матушка так говорит.

– Волдренский лес считается вполне безопасным, – усмехнулся он, – всю здешнюю хищность, кажется, давно перебили, а та, что осталась, людей боится как огня. За редким исключением, – будто в опровержение его слов, плечо болезненно потянуло.

– Да? – без ожидаемой растерянности ответила Мари. – Я учту это.

– А ты что же там делала? – лукаво прищурился Уилл.

– Я? – она непонимающе подняла брови. – Я живу здесь.

– В лесу?

– Да, рядом с мостом. Мой дед был местным лесником, заодно и приглядывал за переправой.

– А сейчас? – юноша начал понимать, что её наивная манера общения вовсе не наиграна.

– Дедушка умер несколько лет назад, – вздохнула она.

– И ты что же, живёшь здесь совсем одна?

– Нет, что ты! – она улыбнулась. – С матушкой. Но она сейчас в деревне, помогает в подготовке к приезду графа.

– А почему ты не поехала? – удивился парень.

– Как-то не хочется, – честно призналась Мари, – не люблю суету. Пока матушки нет, можно заниматься чем захочется, я не имела права упустить такую возможность, – она мечтательно улыбнулась.