Представим себе эту картину в виде своего рода ландшафта, по которому прогуливаются люди. Экономика и социальная структура Европы в этой схеме будут представлены почвой, растительностью, речками и холмами, а воздушные потоки будут обозначать течения человеческой мысли, формирующие взгляды и мнения европейцев. Представьте себе, что вы – один из этих гуляющих людей и по пути вам приходится делать выбор. Стоит отличная погода, хотя на небе и видны легкие облачка. Ваш путь пролегает по открытому полю, и вы знаете, что нужно двигаться вперед, поскольку прогулка пойдет вам на пользу, а кроме того, вы в итоге рассчитываете попасть в пункт назначения. Вы также знаете, что в пути нужно проявлять осторожность – избегать опасных животных, переходить вброд реки и карабкаться по утесам. Вам и в голову не приходит, что с одного из утесов можно сорваться и разбиться насмерть. О нет, вы для этого слишком благоразумный и опытный путешественник.

И все же в 1914 г. вся Европа сорвалась с подобного «утеса», рухнув в бездну катастрофического конфликта, унесшего миллионы ее жителей, истощившего ее экономику, сокрушившего ее империи и общественные устои, что привело в итоге к подрыву доминирующего положения Европы в мире. Образ ликующих толп на фотографиях из европейских столиц – обманчив. Для большинства европейцев начало войны стало полной неожиданностью, и первой их реакцией были недоверие и шок. Европейцы привыкли к миру, ведь столетие, прошедшее со времени окончания Наполеоновских войн, было в истории региона самым мирным со времен Римской империи. Конечно, войны порой случались, но они либо были колониальными экспедициями (как война с зулусами в Южной Африке), либо велись на периферии Европы (как Крымская война), либо протекали быстро и имели решительный исход (как война Пруссии с Францией).

Последний рывок в направлении войны занял около месяца, прошедшего между 28 июня, когда в Сараеве убили австрийского эрцгерцога, и 4 августа, когда разразилась общеевропейская война. В конечном счете ключевые решения тех недель, толкнувшие Европу к войне, были приняты удивительно узким кругом лиц (и все они были мужчинами). Чтобы понять, как подобное могло произойти, мы должны обратиться к более отдаленному прошлому и изучить те условия, которые сформировали их сознание. Нам необходимо разобраться в устройстве обществ и социальных институтов, продуктами которых стали эти люди. Нужно попытаться постичь те идеалы и ценности, эмоции и предрассудки, через призму которых они смотрели на мир. Кроме того, следует помнить, что, за несколькими исключениями, эти люди плохо представляли себе, во что они втягивают свои страны и весь мир. В этом отношении они ничем не выделялись на общем фоне своей эпохи, так как большинство европейцев считало, что всеобщая война была либо невозможной и невероятной, либо должна была очень быстро завершиться.

Когда мы пытаемся разобраться в событиях лета 1914 г., прежде чем спешить с обвинениями, стоит поставить себя на место тех, кто жил столетие назад. Мы уже не можем спросить тех, кто тогда принимал решения, о чем они думали, предпринимая первые шаги по разрушительному пути войны, но можем сделать некоторые выводы на этот счет, опираясь на письменные свидетельства того времени и написанные позже мемуары. Одно совершенно очевидно – те, кто стоял тогда у руля, во многом находились под впечатлением от предыдущих обострений международной обстановки и более ранних эпизодов, когда требовалось принимать или отвергать серьезные политические решения.

Российские лидеры, например, не забыли и не простили того, что Австро-Венгрия в 1908 г. аннексировала Боснию и Герцеговину. Более того, России не удалось поддержать своего младшего партнера – Сербию, когда у той возникали трения с Австро-Венгрией во время Балканских войн 1912–1913 гг. А потом двуединая монархия стала угрожать Сербии уничтожением. Если бы Россия снова ничего не предприняла и осталась бы сторонним наблюдателем, то что это значило бы для нее самой и для ее престижа? Германия, со своей стороны, не в полной мере поддержала Австро-Венгрию в прежних конфронтациях на Балканах, но если бы она снова не сделала ничего… Возможно, она могла бы потерять единственного верного союзника?

То обстоятельство, что в прошлом вполне серьезные кризисы в отношениях великих держав на Балканах или из-за колоний разрешались мирно, добавило еще один фактор к расчетам сторон в 1914 г. Угрозы войной шли в ход и раньше, однако затем третьи стороны оказывали давление, делались уступки, успешно созывались конференции и опасные вопросы разрешались мирным путем. Балансирование на грани войны было выгодным делом. Конечно, в 1914 г. тоже должны были начаться похожие процессы – но вот только на сей раз этот прием не сработал. Австро-Венгрия на самом деле объявила войну Сербии и получила полную поддержку Германии; Россия решила помочь Сербии и выступила против Германии с Австро-Венгрией; Германия, в свою очередь, атаковала Францию – союзника России, а Великобритания вступила в конфликт на стороне обеих своих союзниц. Итак, они пересекли черту.

Начало войны в 1914 г. было шокирующим событием, но его нельзя назвать совершенно внезапным. Тучи сгущались уже порядка двух десятков лет, и многие европейцы с тревогой осознавали это. В литературе того времени были весьма распространены образы готовых разразиться бурь, опасно нависающих лавин и плотин, которые вот-вот прорвет. Впрочем, многие политические лидеры и простые жители Европы были уверены в том, что смогут справиться с угрозой подобного конфликта, создать лучшие и более прочные международные организации, которые смогли бы разрешать противоречия мирно и сделать войну ненужной. Возможно, представления о «последних золотых годах» предвоенной Европы во многом являются плодом фантазии последующих поколений, но и в то время в ходу были мечты о мире, купающемся в солнечном свете, и человечестве, движущемся вперед – в будущее, наполненное счастьем и процветанием.

Мало что в истории действительно неизбежно. Европа в 1914 г. не обязана была воевать – военного противостояния можно было избежать вплоть до того решающего момента 4 августа, когда британское правительство наконец решило принять в нем участие. Конечно, сейчас мы можем разглядеть в прошлом факторы, делавшие начало войны более вероятным: соперничество из-за колоний, экономическую конкуренцию, разрушительные этнонационалистические движения в Австро-Венгрии и Османской империи – а также рост шовинизма в общественном мнении, которое оказывало на лидеров своих стран давление снизу, подталкивая их к тому, чтобы до конца отстаивать то, что воспринималось как национальные интересы или права.

Мы можем также видеть существовавшие тогда (и известные современникам) источники международного напряжения. Например, германский вопрос. Возникновение в 1871 г. Германской империи поставило Европу перед фактом существования новой великой державы в самом ее сердце. Станет ли Германия той осью, вокруг которой станут вращаться прочие страны региона, – или же она превратится в угрозу, против которой эти страны объединятся? Кроме того, неясно было и то, какую роль в условиях европейского доминирования сыграют новые усиливающиеся за ее пределами державы: Япония и США. Незаконнорожденное дитя эволюционной теории – социал-дарвинизм, а вместе с ним и его кузен – милитаризм учили, что соперничество между государствами является частью естественного порядка вещей и в конце концов победит сильнейший. В самом этом утверждении подразумевалась возможность войны. Характерное для конца XIX в. восхищение военными как благороднейшей частью нации и распространение присущих им ценностей в гражданской среде только подкрепляли предположение, что война есть необходимая составляющая великой борьбы за существование, а потому может даже быть полезной для обществ, поддерживая их, так сказать, «в тонусе».