Тем временем к могиле подъехал «уазик»-«буханка», чтобы забрать тело. Оперативники тоже собрались уезжать.

— Подвезти вас, Лев Иванович? — спросил один из них.

— Не нужно, ребята, езжайте. Я на машине.

Гурову хотелось поговорить с работниками кладбища, и он направился к зданию, где располагались охрана и сервисные службы.

Шансов узнать что-то конкретное было не так уж много, но дело с самого начала ему не понравилось, поэтому он решил, что не стоит пренебрегать ни одной, даже самой малой возможностью получить дополнительную информацию.

— Добрый день! — проговорил Лев, входя в небольшую комнату, похожую на вестибюль.

В комнате стояли стол и несколько шкафов с бумагами и фотографиями памятников и гробов. Кроме фотографий, здесь находилось и несколько «образцов» в натуральную величину.

За столом сидел пожилой мужчина. Взглянув на отсутствующее выражение его лица и заспанный вид, Гуров почему-то сразу подумал, что это сторож.

— Полковник Гуров, — сказал он, протягивая удостоверение. — Я по поводу трупа, который сегодня здесь обнаружили. Могу я поговорить с тем, кто его нашел?

— Я нашел, — спокойно и без всякого выражения произнес мужчина, даже не взглянув в «корочки».

— Во сколько это произошло?

— Да часа с два… да, часа два назад. Обходил территорию, смотрю — лежит. Я в полицию позвонил. Все.

— Понятно. Вы как-то контролируете, кто посещает кладбище? Можно, например, определить, когда какой-то конкретный человек вошел и когда вышел?

— Шутите? — В сонно-равнодушных глазах мужчины мелькнуло удивление.

— Понятно. Ночью здесь кто-то дежурит?

— Само собой.

— Кто дежурил в эту ночь?

— Я.

— Во время своего дежурства вы не слышали каких-то необычных звуков? Громкие хлопки, петарды?

— Нет, не слышал.

— Понятно. Спасибо, вы мне очень помогли.

Гуров уже хотел было уйти, но тут ему вспомнилась одна деталь на захоронении Рябовых, и он задал еще один вопрос:

— За теми могилами, где обнаружили труп, кто-то ухаживал?

— А как же? Обязательно, — оживился мужчина. — Они и сервис специально заказывали. Все, как полагается. Наши и ухаживали. Обязательно. И наши, и хозяин сам, он тоже следил. Приезжал. Все, как полагается.

— А то, что на второй могиле просто земляная насыпь, это тоже хозяин так распорядился? — прервал Лев неожиданную словоохотливость сторожа. — Там ведь даже венков нет. Немного странно, вы не находите?

— Это у дочки-то его? Как же нет? Были. Были и венки, и цветы всякие. Очень пышно, красиво все у них там было заказано. И музыка была. Как же? Все, как полагается.

— Так куда же все это делось?

— Известно куда. Убрали. А как же? Там ведь измерить все, поровнять нужно. Ставить-то его, памятник этот, не на венки же. Вот и убрали. Это уж как полагается.

— То есть хозяин собирался ставить на могилу дочери памятник?

— Обязательно. Это уж как полагается. Наши и делали. У нас заказал. У нас мастера хорошие, и образцов много. Вон, видите сколько, — кивнул на шкаф мужчина. — Можете посмотреть.

— Спасибо, для меня это пока неактуально. Как-нибудь в другой раз.

Гуров вежливо попрощался и вышел на улицу.

Дождь уже хлестал вовсю. Совершив небольшой спринтерский забег, он заскочил в машину и поехал в Управление.

«Так, значит, он собирался ставить памятник, — по дороге раздумывал Лев. — Что ж, вполне логично. Трогательная память любящего отца, насущные заботы, хотя и печальные, но в целом вполне обыденные и повседневные. На наличие причин для самоубийства пока указывает немного. Скорее наоборот. Как-то нелогично выглядит, что в самом разгаре этих забот, не завершив начатое, человек вдруг решил покончить счеты с жизнью. Впрочем, не будем торопиться с выводами. Послушаем, что скажет генерал».

Доехав до Управления, Гуров сразу прошел в кабинет Орлова.

— А, Лева! Проходи, — приветствовал его генерал. — Ну как там, все в порядке?

— Если под «порядком» подразумевается бесхозный труп, то да.

— Рад, что ты в хорошем настроении, но шутки твои в данном случае неуместны. Дело неприятное. И чем быстрее мы с ним развяжемся, тем спокойнее будем спать. Я-то уж точно. Так что там, на месте? Осмотрели все тщательно?

— Да, вполне. Ребята поработали вполне профессионально, все сфотографировали, пистолет изъяли, отправили на экспертизу. У трупа в голове дырка, так что по поводу причин смерти, думаю, разночтений не возникнет. Правда, лежал он как-то уж чересчур аккуратно, но…

— Не-ет, не-ет! Это ты мне даже не начинай! — замахал руками Орлов. — Я даже слушать не хочу. У человека месяц назад дочь умерла, и я тебе сто свидетелей приведу, которые своими глазами видели, как он страдал, и своими ушами слышали, как он говорил, что теперь ему и жизнь не мила. Так что могу тебе повторить твои же слова — по поводу причин смерти разночтений быть не может. Понятно тебе это слово? Не мо-жет.

— Да понятно мне, понятно. Зачем так волноваться?

— А затем. Затем, что мне в отличие от тебя известно, какие люди этим делом интересуются. И мне эти проблемы не нужны. Абсолютно! Понятно тебе это слово? Абсолютно не нужны! И вообще, что это у тебя за манера такая, Гуров, на пустом месте всегда «подоплеку» выискивать? Дело — яснее ясного.

— Так я об этом и говорю, — поспешил подтвердить Лев, уже начинавший уставать от этого шквала эмоций. — В целом все в порядке. Место осмотрели, пистолет отправили на экспертизу.

— В целом. Знаю я это твое «в целом», — недоверчиво поглядывая на полковника, проговорил Орлов. — Ладно. Слушай сюда. Человек этот — Рябов Дмитрий Петрович. Чиновник самого что ни на есть высочайшего ранга. Работал в Министерстве обороны, занимался контрактами на производство военной техники. Конкретно — авиационной. Еще более конкретно — курировал заказы объединенной авиастроительной корпорации. Это несколько очень серьезных предприятий, если ты не в курсе. Можно сказать, вся наша военно-воздушная техника там выпускается. И истребители, и ракетоносцы, и прочее, что на вооружении находится. Хотя не об этом сейчас речь. Просто я тебе хочу объяснить уровень, чтобы ты понял, о каких людях речь идет.

— Да я понял.

— Погоди, не перебивай. Так вот, значит, у этого Рябова около месяца назад умерла дочь. Самоубийство.

— Как? И здесь самоубийство? — Удивление полковника было совершенно искренним.

— Погоди, не перебивай! Там что-то вроде несчастной любви. У девушки этой был парень, и парню этому однажды сильно не повезло. Он оказался в СИЗО, а в СИЗО, сам знаешь…

— Минуточку! Как-то у меня плохо вяжутся дочка чиновника из Минобороны и парень из СИЗО.