усилия на мышцах в губах — однако, как бы я не старался, не тужился, у меня не получилось даже шевельнуть ими, ни то чтобы вымолвить слово «хватит». Все в точности как при сонном параличе — тотальная безысходность. Меж тем, мне стало щекотно почти до невменяемости. И вновь подумав о параличе, я пришел к выводу, что все это рано или поздно должно закончиться. Паралич отпускает тебя в самый напряженный момент, когда кажется, что — все, прощай мама и папа. Вот и сейчас, что-то же должно случиться, не испытывать же мне эти муки целую вечность…

Не успел я довести до конца свою мысль, как и вправду, случилось. Когда щекотка стала совсем уж невыносимой, все молниеносно перевернулось с ног на голову и провалилось во тьму вслед за Настиным солнцем. Мучения как рукой сняло.

Не открывая глаз, я ощутил себя в зале на полу в той же позе, в которой уснул. Я дернул головой и кот отпрыгнул от моего излизанного лица.

— Вставай хозяин — вдруг заговорил он хриплым голосом человека — самое страшное позади. Мы живы и солнца больше нет.

Ведь действительно, подумал я мельком, солнца больше нет. Только у меня не было ни малейшего желания и сил открывать глаза, чтобы убедиться в этом — поскольку я наполовину еще спал. Но даже с закрытыми глазами я понимал, что наступила ночь.

— Да — сказал я зачем-то коту, помедлив в дремоте — спасибо мой друг.

Затем, я отвернулся от назойливого «друга» набок, сомкнул ладони в подушку для щек и со скоблящим чувством недосказанности попытался уснуть еще раз.