Поняв, что я больше не хочу вспоминать о своемнеудачном браке, я поджала под себя ноги и немного испуганно посмотрела вниз.Если бы меня кто-то сейчас увидел, то посчитал бы, что я сумасшедшая. Женщина,сидящая на самом краю довольно крутого обрыва, под которым течет бурнаярека, – картинка явно не для слабонервных… А я и впрямь всегда быласумасшедшей. Всегда… Я была сумасшедшей в своих мыслях, своих поступках, своихдвижениях и суждениях… Да, я такая, мне тяжело справиться с собой, и я ничегоне могу с этим поделать. Ничего. Я меняла своих любовников, как перчатки,давала им отставку без каких-либо предупреждений и видимых причин… Я разрушиласвой брак, который многие считали просто идеальным, говоря, что мой супругпросто сдувает с меня пылинки. Я разрушила его одним махом, потому что в этомбраке всячески ограничивали мою свободу и пытались меня переделать. Аограничивать хоть в чем-то меня нельзя, потому что я женщина, которая не знаетмеры…

…А ведь я никогда не была красивой. Никогда… Явсего-навсего женщина, которая может себя красиво преподнести и заставитьдругих поверить в то, что она просто загляденье. Я сама слепила из себякрасавицу. Я сделала себя сама… Как известно, некрасивых женщин не бывает, естьженщины, которые просто не хотят быть красивыми. Я могу часами простаивать узеркала, ублажая свое лицо разными кремами и тониками. А ведь в детстве явообще боялась подходить к зеркалу. Именно из-за этого мое детство было такимскучным, прямо-таки серым. Зеркала никогда меня не радовали, и я стараласьобходить их стороной. Я даже считала, что с моей внешностью у меня вообще нетникаких перспектив на предмет устройства своей личной жизни. Глупая, Господи,какая же я тогда была глупая. Я ведь и представить тогда не могла, что длятого, чтобы быть красивой, нужно просто себя полюбить…

– Танюш, ты чего, топиться, что ли,собралась? Сидишь прямо на земле… На самом краю обрыва… Ты чего надумала-то? Ятебе уже все телефоны оборвал…

Я подняла голову и улыбнулась. Передо мнойстоял высокий мужчина и смотрел на меня перепуганным взглядом.

– Артур, ты? Как ты меня нашел?

Мужчина сел передо мной на корточки и провелвспотевшей ладонью по моим волосам.

– Ты же знаешь, что я всегда тебя найду…Я тебя чувствую… Когда тебе хреново, ты всегда идешь к этому обрыву.

– Так, значит, ты меня чувствуешь?

– Конечно, за столько лет… Ты что, ивправду топиться собралась?

– Зачем?

– Мало ли… Может, надумала чего. На моемвеку ты собиралась сигануть отсюда вниз аж два раза. Первый – когда тыпоставила мне ультиматум, встала у этого обрыва, толкнула речь насчет того, чтотебе надоело быть вечной любовницей, и потребовала, чтобы я немедленно ушел отжены. Я ушел от нее на следующий день. Мы счастливо прожили с тобой ровнонеделю. Через неделю ты вновь подвела меня к этому обрыву и потребовала, чтобыя немедленно вернулся к жене, потому что ты немножко не соизмерила свои силы истатус любовницы тебе нравится намного больше, чем статус законной супруги.

Артур засмеялся и заглянул в мои глаза.

– Что случилось на этот раз?

– Ничего. Просто хотелось побыть одной.

– Я не помешаю?

– Нет. Садись рядом.

Артур бросил беглый взгляд вниз, затемзажмурил глаза и отошел подальше.

– Не могу. Я высоты боюсь.

– А ты сядь и не смотри вниз. Смотри наменя.

– Может, лучше я на тебя где-нибудь вресторане посмотрю? Слушай, поедем куда-нибудь поужинать?

– Давай лучше посидим у обрыва. Тебе что,свой костюм жалко?

– При чем тут костюм? Я же тебе говорил,что я высоты боюсь.

– А ты попробуй…

Я посмотрела на него пристальным взглядом ислегка отодвинулась в сторону, освобождая для него место. Артур слегкапокраснел и со словами: «Бессмысленно все это… Прямо неоправданный рисккакой-то» – сел рядом со мной, отводя глаза и стараясь не смотреть при этомвниз.

– Я знаю, что ты вообще рисковать нелюбишь. Значит, ты не пьешь шампанское, – приветливо улыбнулась я иположила руку ему на плечо. – Приятно.

– Что тебе приятно?

– Приятно чувствовать рядом с собоймужское плечо… Особенно то, на которое всегда можно опереться.

– Ты хочешь сказать, что ты можешь всегдаопереться на мое плечо?

– Могу. А что, разве нет?

– Ты же сама знаешь, что можешь.

Неожиданно Артур встал, снял пиджак, постелилего на траву и сел рядом со мной с противоположной стороны от обрыва.

– Быть может, я и не пью шампанское, но яне сумасшедший, чтобы сидеть на самом краю. А вот ты, между прочим, самаясумасшедшая женщина в моей жизни.

– И все? – в моем взгляде читалосьразочарование.

– Что все?

– Больше я ничего в твоей жизни незначу?!

– Значишь… Ты же сама все знаешь. Тызначишь для меня намного больше, чем просто женщина, потому что ты не женщина,ты явление… Мне кажется, что я полюбил тебя задолго до того, как увидел.Раньше, по ночам, мне очень часто снилась незнакомая женщина, и ты даже непредставляешь, как сильно эта женщина была похожа на тебя… И эта женщина былаженщиной с большой буквы, предназначенная мне изначально… Когда я увидел тебя впервый раз, на меня снизошло настоящее озарение. Я понял, что ты – моя судьба.Ты же знаешь, что моя жизнь без тебя напрочь лишена всякого смысла. Тебеприятно то, что я сейчас сказал? Тебе же приятно быть обожаемой, особенно когдатебе поют дифирамбы и ты чувствуешь себя властительницей и королевой.

– Артур, ты всегда умел говорить красиво.

– Танюш, я знаю, как тебе нужны красивыеслова. Я слишком хорошо тебя знаю. Ты просто маниакально тщеславна.

– Ты считаешь, что это плохо?

– Для кого-то да, а для тебя это норма.Ты слишком высокомерная, слишком царственная, в высшей степени амбициозная,слишком уверенная в себе. Ты всегда была такой, и тебя не изменить. Все, ктохотя бы раз попытался это сделать, уже остались в твоем прошлом. Я всегдавоспринимал тебя такой, какая ты есть. Наверное, именно поэтому мы столько летвместе.

Когда между нами нависла тягостная пауза, яповернула голову в сторону Артура и как-то озадаченно спросила:

– А как дела у тебя? Господи, что мы всепро меня да про меня… Наверное, это неприлично, хотя по большому счету яникогда не думала о каких-то там приличиях.

– У меня все нормально.