Он привязывает вожжи к одному из семидесяти трех скрученных хвойных деревцев. Вороны, выковыривающие остатки из уже разодранных волками трупов Людей Огня, взлетают хлопающей черной тучей и возмущенно каркают. Карлик присаживается на синей меловой скале и вытягивает из кармана тряпочку, в которую завернуты кусок копченого сыра и нечто, напоминающее черный помидор. Отрезает кусочек сыра и забрасывает на кончике ножа себе в рот, а потом осторожно откусывает от черного плода.

Минутку жует в молчанье.

– Это ловко, так спать в дереве, когда мир пылает.

Отрезает еще кусочек сыра.

Не похоже, что трупный запах и мертвецы хоть немного ему мешают.

– Говорю, это ловко. Я дал тебе хорошее имя, Спящий-в-Дереве. Ты говоришь, что предпочитаешь странствовать ночью. А я тебе говорю, что ты предпочитаешь, чтобы на тебя срали вороны. Предпочитаешь искать воду между камнями и ждать, пока осветит тебя солнце. Знаешь, по чему видно дурака? По тому, как он закончит, Спящий-в-Дереве.

Снова кусает черный плод, потом, охая, копается в карманах, пока не находит небольшую плитку соли, которую давит на камне рукоятью ножа. Плод, посыпанный грязной солью и наверняка украшенный муравьями, становится куда лучше.

– Ты видел, что такое Деющий. Видел живые тернии из железа. Видел движущийся за́мок с миллионом клинков и колес. Видел людей, заклятых в деревья и камни. Видел тварей из холодного тумана. И что? Ты ведь наверняка отправился с ним говорить? Сказал, что заберешь его за море домой? Может, напомнил ему о делах, которые остались там, в далеких краях? А может, ты решил взять его за загривок и отнести на то место как щенка, который вылез из псарни?

Карлик съедает плод до конца, тщательно заворачивает сыр в тряпицу и прячет нож. Со стоном встает, вытирает ладони о штаны.

– А теперь мир пылает – или встанет в огне через миг. Ты сидишь в Стволе и думаешь, как бы произвести на свет желуди. Деющий делает, что пожелает, и вскоре задумается над тем, что пора отыскать твое дерево. Это близко. Ничего не улучшилось, но сделалось еще хуже, – он поднимает ладонь и направляет ее в сторону вершин, что прижимаются друг к другу, словно ягодицы, туда, куда указывает длинная тень дерева. Тень, выглядящая словно нож. – Смотри на восток, Спящий-в-Дереве. Смотри на дым горящих селений. Слушай Крысиного Музыканта, который ночью вызывает детей из домов. Смотри, как дикие звери тянутся за голосом его флейты, прямо под ножи Башни. Цена соли уже выше цены золота. Змеям нужно много мяса, а это значит, когда пройдет зима, они двинутся на Побережье. Сиди в дереве и смотри. Смотри, как встает война богов, после которой наступит иной мир. Приходит время неволи. Время трупов, Змеев и волчьего воя. Настанет рассвет, на который не захотят взглянуть даже деревья.

Он идет к своей одноослиной повозке, поднимает грязный брезент и роется среди узелков, бочоночков и тючков. Наконец поворачивается и показывает короткий, массивный топор с широким клинком и массивным обухом.

«KILL ME».

Древо не двигает и Ветвью. Древа не могут двигаться, разве что подует ветер. Древо неподвижно. Оно погружено в мертвенность древесины. Оно – одеревенелый гнев. Оно – трухлявеющее отчаяние.

Древо – это дерево.

Карлик еще раз вытирает ладони о штаны и с усилием поднимает топор.

А потом разворачивает его и лупит обухом по концу торчащего из Ствола серебристого ясеневого копья, словно заколачивая гвоздь. Глухой, деревянный стук прошивает молчание ледяного воздуха осени. А потом – снова и снова.

Где-то высоко каркает ворон. Через какое-то время слышен скрип, звучащий словно отчаянный, протяжный стон. Трещат зажатые вокруг древка волокна лыка и белые слои древесины. По гладкому Стволу с отпечатанными кровавыми следами ладоней ползет ручеек сока. Копье начинает двигаться, все глубже втыкается в Ствол.

Не слышно отчаянного, дикого крика, ничего не отражается эхом, не летит над горами. Древо молчит.

Древо – это дерево.

Копье входит в ствол все глубже, по самый разбитый обухом кончик древка. Воронова Тень откладывает топор и обходит Ствол. Упирается ногой, стонет от усилия, но деревянный прут сидит крепко. Его держит вся сердцевина Ствола. Карлик дергает древком вверх-вниз. Осторожно, но сильно. Старается расшатать твердый ясеневый кол в ране Древа, словно больной зуб, однако не хочет его сломать. Не слышно стонов, криков, рыданий и мольбы о пощаде.

Древо – это дерево.

Деревья не кричат.

Слышен только треск лопающихся волокон. Карлик падает на спину, копье катится по земле.

– Я продаю деющие предметы, – поясняет он, вставая на ноги. – Не знаю, что оно может сделать, но я чувствую, что в нем есть сила. Может, ввергнет владельца в несчастье, а может – оно никогда не промахивается, если бросить его во врага. А может, оно превратит его в дерево? Назову его Копьем Дураков.

Вертит копье в руке, сует его одним концом под мышку, а потом смотрит вдоль древка. Наконец упирает его в землю и большим пальцем критично проверяет состояние наконечника.

– Ты некогда просил совета, Спящий-в-Дереве. И сейчас я дам тебе совет. Ты больше не сыграешь со мной на него в «короля». Ты проиграл свою партию. Но знаешь, что сделать, чтобы выиграть, когда уже проиграл?

Карлик вбрасывает копье в тележку и сует его между узлов, но древко торчит наружу, выступая из короткого ящика. Стоило бы обвязать его красной лентой.

– Тогда нужно сбить фигуры и расставить их снова. Когда проиграл – выиграть можно, только начав сызнова.

Он садится под своей повозкой, опираясь о колесо, и поигрывает топором, перебрасывая его с колена на колено.

– Дам тебе совет. Послушай, может, будет тебе с него толк, хотя я сомневаюсь. Никто не сможет вытащить тебя из дерева, точно так же, как никто не мог показать Деющему с рыбьими глазами, как оживить железные тернии. Он шел по стране в одной куртке, даже без меча. Ходил, где хотел, а теперь ему кланяются сотни Людей Змеев. Он сидит в своем железном дворе из кос и топоров, а ты спишь в дереве, и на тебя мочатся волки. Отчего так случилось? Чем он отличается от тебя? Вы настолько отличались там, откуда прибыли? Он приказывает туману, лепит из него тварей и наводит на Змеев безумие, а ты хочешь справиться с ним, выхватывая меч? Вы оба – извне. И ты, и он. Он поколебал равновесие мира. Он – словно нож, воткнутый в доску для «короля». Когда люди играют с высокой ставкой, порой кто-то тянется за железом. Льется кровь, и кто-то забирает деньги. Но выиграл ли он партию? Идет война богов. Есть те, кому она на руку. И есть те, кто желает, чтобы мир снова стал доской для «короля», а не схваткой на ножах. Они будут советоваться о тебе, но их советы тебе не пригодятся, пока ты спишь в дереве. Ты должен проснуться. Или торчи здесь и жди, пока Деющий с рыбьими глазами обольет твой ствол драконовым маслом. Проснись, Спящий-в-Дереве. Таков мой совет.

Он отвязывает своего жирафьего окапи и распутывает вожжи. Колеса телеги поскрипывают, она осторожно катится по отвесной тропке. Воронова Тень двигается рядом, потом натягивает вожжи и останавливается. Долго ищет что-то в телеге, роясь в тюках.