litbaza книги онлайнПриключениеАвантюристка. Посланница судьбы. Книга 4 - Анатолий Ковалев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 55
Перейти на страницу:

– Ну, а зрение как, в порядке? – заботливо расспрашивал ростовщик. – Газеты, по крайней мере, читать еще можете?

– На зрение пока не жалуюсь, батюшка, и не глуха вроде бы вовсе… А про газеты пошутил небось? Ведь грамоте-то я не обучена! – Поликсена Гавриловна рассмеялась низким басом и погрозила гостю пальцем. – Шутишь над старухой-то?

– Да я ничего не шутил… я, не подумавши, – сконфузился Казимир Аристархович, попутно отмечая, что во рту старухи обретается еще с десяток гнилых зубов, похожих на пеньки в обгоревшем лесу.

Теперь предстояло выведать главную тайну, ради которой он и нанес этот странный визит. Как назло, внучатая племянница «антика», бросив стирку в корыте, от которого шел едкий щелочной пар, и распрямив усталую спину, уставила на него неподвижный взгляд выпуклых блекло-голубых глаз и смотрела, не отрываясь, словно опасалась чего-то.

– Я о чем спросить-то вас хотел, – решился наконец Летуновский, – как вам удалось, дорогая Поликсена Гавриловна, так надолго задержаться в нашем паскудном мире? В чем секрет вашего долгоденствия?

– Ко мне многие за этим самым ходют, – захихикала старушка и внезапно кокетливо, юно махнула рукой, будто Летуновский сказал какую-то фривольность, – да вот только советы я всем даю простые, немудреные: не грешите перво-наперво, зла никому не чините, в церковь ходите, Богу молитеся…

– Да неужто все?! – допытывался ростовщик. – Так-то многие живут, только не по сто двадцать годов… А супруг ваш в каком же возрасте изволил скончаться?

– Господи, помилуй мя от всякого греха! – внезапно перекрестилась старуха. – Да ведь я отродясь с вашим мужеским полом никаких дел не имела. Я – девица!

Разочарованию Казимира Аристарховича не было предела. По дороге домой он честил себя последними словами за неуместно взыгравшую скупость: «Вот болван эдакий! Дурень стоеросовый! Захотел от старушенции получить рецепт долголетия… Так ведьма тебе его и выдаст! За горшок с фиалкой-то. Ага. Держи карман шире! Сунуть бы ей сразу пару ассигнаций, и разговор бы другой был. «Многие ходют…» Вот, кто поумнее, и узнал секрет, а тебе – зась! От ворот поворот… Девица она…»

Дома его ждало новое, еще более сокрушительное разочарование. Тесть, пан Тадеуш Заведомский, посмел вновь явиться к нему с просьбой о деньгах. «И это после того, как я сотню раз выкупал у купцов все его векселя! – молча негодовал Летуновский, слушая излияния тестя, то слащавые, то невыносимо высокомерные. – Никакой благодарности! Это прорва, а не человек!» В нем росла жажда мщения. Старуха-«антик», посмеявшаяся над ним, и помыслить не могла, какого демона она разбудила.

Зять Летуновский был на пятнадцать лет старше своего тестя и поэтому обычно не стеснялся в выражениях, отчитывая важного седовласого и седоусого пана, как школьника. Его не останавливало даже присутствие дочери, если той случалось быть при очередной сцене вымогательства. Впрочем, Теофилия редко желала видеть отца, а если виделась с ним, бросала в его сторону весьма загадочные, долгие взгляды. Если бы пан Тадеуш умел читать в глазах дочери, то прочел бы в них презрение. Но он относился к Теофилии вполне равнодушно.

– Ну что ж… Спасай меня, любезный Казимир Аристархович! Погибаю ведь! Если денег не дашь, уже и не в яму посадят, а черт его знает, что выйдет… – Изможденное, почерневшее от пьянства лицо пана Тадеуша отражало попеременно то плохо сыгранную шутливость, то неподдельный ужас. – Скандальчик ведь вышел…

«Скандальчик», послуживший причиной визита, заключался в том, что пан Тадеуш проигрался в карты на слово. На этот раз он имел несчастье сразиться за зеленым сукном не со своими собратьями-земляками, которые во время игры отчаянно божились, дергали себя за усы, считались царственными предками, а после все же соглашались немного подождать. Он нарвался на шулера, бессердечного, холодного, опытного, вдобавок великосветского льва, и оттого бессердечного вдвойне. Тот публично посмеялся над паном Тадеушем и потребовал немедленной уплаты. «Или я вам, ясновельможный пан, отрежу нос!»

– Сам себя губишь, а я спасай? – раздраженно ответил, наконец, зять, выслушав все мольбы и клятвы. – Что, сколько?

Услышав же сумму, взвился, как фейерверк, пущенный по случаю коронации:

– Хватит с меня, не желаю больше платить! И молчи, не желаю слушать! Сколько можно таскаться сюда?! Я не дойная корова…

– Спаси! – подавленно повторил Заведомский.

– Однажды я уже пытался тебя спасти, предлагал доходное местечко в одном из ломбардов. Ничего, нынче и дворяне не гнушаются за прилавком стоять! Читал я в «Московских ведомостях» про одного французского маркиза – тот сам дамам в магазине шелка отмеряет! А ты чем его знатнее? Чем?! И что ты мне тогда ответил, помнишь?

Пан Тадеуш опустил голову. Тогда он был настолько оскорблен, что осыпал Казимира самыми страшными ругательствами, смешивая с грязью, и, если бы, не дай бог, под рукой оказалась сабля, разрубил бы мерзкого ростовщика пополам.

– Гордыня мешает тебе заниматься делом, – продолжал Летуновский, – но преспокойно позволяет жить на мои деньги! Позволяет шляться по кабакам, валяться по девкам, которыми и солдат бы побрезговал! Позволяет играть в карты, ручаясь моим именем, и жрать водку со всяким отребьем! Проваливай вон, сказано! Ни копейки больше не дам! Пшел!

Пан Тадеуш дрожал всем телом, сжимая и разжимая огромные кулачищи. Он едва сдерживался, чтобы не сорвать со стены канделябр и не раскроить череп ненавистного «паука, таракана, клопа»… От ярости и страха перед завтрашним днем у него кружилась голова. Словно помешанный, ничего не ответив, он бросился в покои дочери.

Теофилия в это время читала сентиментальный французский роман, полулежа на кушетке. При виде отца она вскочила на ноги, отбросив в сторону книгу. Наверное, такая же реакция была бы у нее, если бы в комнату вползла гадюка.

– Доченька, спаси! – бросился он перед ней на колени. – Не допусти, чтобы отца родного осрамили на весь свет! Род Заведомских весь будет унижен вместе со мной! Я не перенесу такого позора! Уговори ты своего паука дать мне денег в последний раз, в самый последний…

– Что вы называете позором? – вспыхнула пани Летуновская. – И не поздно ли вы беспокоитесь о чести нашего рода? Вы продали собственную дочь пауку, как сами говорите, на меня все прежние знакомые косятся, гадости за моей спиной шепчут, в лицо усмехаются… Это для рода Заведомских не позор?

– Но ведь они просто завидуют, как тебе хорошо с ним живется, – опешил пан Тадеуш. – Признайся, ведь славно я тебя устроил, доченька? А если что не так, если он, песья кровь, место свое забыл, не помнит, что ты его облагодетельствовала, пожаловав свою королевскую ручку, ты только скажи мне, уж я череп его плешивый, как тухлое яйцо, разобью!..

– Подите прочь, папенька! – вне себя от негодования закричала Теофилия. Кровь бросилась ей в лицо. – Видеть вас больше не могу! Вы мне омерзительны! И не ходите к нам! Не попрошайничайте! Слышите? Не позорьте меня! Не позорьтесь сами!..

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 55
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?