она предложила больше — более глубокую связь друг с другом, свою девственность.

Может, дело было в том, что я знал ее отца. Возможно, потому, что я не хотел её разочаровывать. Скорее всего, я отказался от ее предложения, потому что с ней я не был нарушителем спокойствия из Южного Чикаго. С ней я был тем парнем, которого она заслуживала. Трахнуть ее и никогда больше не увидеть — это испортило бы то, что у нас было.

Теперь, по какой-то случайности, Лорел Карлсон снова оказалась рядом со мной. Наша невинность давно исчезла, и все же, даже не понимая этого, наша магнетическая связь была так же сильна, как и всегда.

Было слишком легко разбудить ее, обхватить рукой за талию, взять за бедра и прижать к себе, пока ее теплая киска не стала бы влажной и готовой, чтобы я мог скользнуть внутрь. За последние несколько дней и ночей мы делали это часто: Лорел сверху, ее руки на моих плечах, а грудь подпрыгивает перед моим лицом.

Из-за того, что в последнее время она не настаивала на том, чтобы увидеть больше моих татуировок или снять мою одежду, я пристрастился трахать ее при свете. Видеть ее голубые глаза, слышать стоны, хором звуков срывающиеся с ее губ, наблюдать, как ее спина выгибается, грудь тяжелеет, а ареолы приобретают более глубокий оттенок красного. Вид ее нежной кожи, покрасневшей от щетины на моем лице или воспаленной от быстрых шлепков, заставил мой член из твердого превратиться в стальной. Ничто, ни укус моих зубов, ни шлепок ладонью, не могло причинить ей вреда. Судя по тому, как она реагировала, по тому, как рассыпалась вокруг меня, Лорел не жаловалась на мои методы.

Быть с Лорел было всем — целым набором ни на что не похожих ощущений. Еще до того, как я вспомнил прошлое Мейсона, у меня возникла непреодолимая потребность быть с доктором Лорел Карлсон, защитить ее и в то же время отметить ее как свою.

Теперь, даже несмотря на противоборство воспоминаний Мейсона и Кадера, было то, о чем они оба недвусмысленно договорились: никто её у нас не заберет.

Это не означало, что она принадлежала мне — кем бы я ни был. Нет, это означало, что отправитель послания, который хотел получить доказательства ее кончины, недолго пробудет в этом мире. Обращение ко мне за подтверждением смерти Лорел противоречило кодексу даркнета.

Без шуток. Такая вещь существует.

Это послание сообщило мне одну вещь. Я имел дело с непрофессионалом. Мой контакт был посредником, чье собственное положение из-за пропажи Лорел каким-то образом пошатнулось.

Это осознание вытолкнуло меня из постели, из видений о том, как я трахал Лорел всю ночь, и вернуло в сознание человека, который мог сделать для Лорел то, что Мейсон не смог сделать для Мисси.

Мысленно я потянул за веревку, опуская занавес на всё, что мог предложить Мейсон.

Только мир Кадера может спасти Лорел, и я принял это.

Глава 2

Лорел

Несколько часов спустя, сразу после заявления Номера четыре, несмотря на гулкое сердцебиение, отдававшееся в ушах, я заставила себя выпрямиться и твердо смотреть в зеленые глаза перед собой. Если бы Номер Четыре хотел, чтобы я испугалась, я бы не сдалась.

— Так расскажи мне свой план.

— Что ты хочешь знать? — спросил он, и лед окутал его слова.

Несмотря на холод, я положила руки на его широкие плечи.

Под моим прикосновением его мышцы напряглись, а красивое лицо нахмурилось. И все же он не отстранился и не сделал мне выговор за то, что я прикоснулась к нему.

— У тебя должен быть план, — сказала я. — Я имею в виду, если ты не потерпишь неудачу, тогда расскажи мне, как ты планируешь добиться успеха.

Калейдоскоп красок больше не ограничивался кожей под одеждой Мейсона. Оттенки зеленого и золотого мерцали в его глазах, наша борьба воли продолжалась — ни один из нас не хотел отвести взгляд. Тьма и свет сражались, золотые блики становились ярче.

На самом деле, зеленый был недостойным описанием красочного многообразия в его глазах.

Охотник, море, мята, нефрит, изумруд, весна — вот лишь несколько прилагательных, которые можно было бы добавить, чтобы лучше описать цвет. В его изменяющемся взгляде виделось все вышеперечисленное, особенно последнее.

Весна.

Пора роста и возрождения. Это было также периодом борьбы с погодными фронтами, способными создавать мощные ветра и штормы, приводящие к массовому уничтожению. Пока мы молча стояли, глядя друг другу в глаза, и наши сердца ускоряли ритм, я наблюдала, как назревает буря. Подобно поднимающимся вверх струям горячего воздуха, создающим турбулентность, необходимую для создания грозы, облака внутри его глаз вздымались все выше и выше, сигнализируя о росте давления внутри.

Хотя это и метафора, но воздух вокруг нас буквально искрился.

Мы находились в безопасности его дома, точнее, его офиса, но моя кожа покрылась мурашками от метафорического изменения температуры, ветра и облаков. Если бы это был настоящий шторм, метеорологические радиостанции и приложения передавали бы предупреждения, инструктируя тех, кто находится на его пути, искать укрытие.

Как сказал Номер Четыре, время вышло. Здесь не было места для меня. Сезон разрушения уже начался.

Перерождение: Мейсон переродился всего несколько часов назад.

Обновление: Кадер был на краю пропасти с точными решениями под рукой.

Мой статус невинного наблюдателя изменился. Тем не менее я отказалась принять титул жертвы. Я была охотником. Кто выживет?

Мейсон.

Кадер.

Я.

Я повторила свой вопрос.

— Как же ты добьешься успеха?

Когда человек передо мной не ответил, я надавила сильнее. Быстро кивнув в сторону стола, заваленного пистолетами, я снова уставилась в зелень.

— Одним из этих? Ты собираешься застрелить меня?

— Лорел.

— Скажи мне. Ты сказал, что это просто. Я ничего не знаю о том, чем ты занимаешься. Разве выстрел не был бы самым простым выбором?

Я выделила это слово.

Его грудь расширялась и сжималась, ноздри раздувались, а жилы на шее натягивались. И все же, несмотря на все это, человек под моим прикосновением оставался безмолвным.

— Когда? —