— Зал, полный деревенских девственниц, не кажется тебе достойным развлечением? — поинтересовался он. — Но возможно, именно танцы помогут нам стряхнуть паутину долгой дороги.

Виконт Лингейт смерил секретаря и друга пристальным взглядом.

— Нам? Неправильное местоимение, дорогой, — заметил он. — Тебе, может быть, и хочется прыгать всю ночь напролет. Ну а мне милее бутылка доброго вина, если в этой дыре существует подобная роскошь, огонь в камине и ранний отход ко сну — конечно, при условии, что не подвернется более приятного занятия. Деревенские танцы к более приятным занятиям не относятся. Мой опыт показывает, что те слащавые пасторали, в которых пишут, что деревенские девушки не только многочисленны, но вдобавок хороши собой, полногруды, розовощеки и сговорчивы, абсолютно лживы и не стоят той бумаги, на которой напечатаны. Предупреждаю, Джордж: танцевать придется с похожими на хорьков матронами и их жеманными дочками. А еще вести натужную беседу с дюжиной почтенных джентльменов, еще более скучных, чем сэр Хамфри Дью.

Последнее замечание прозвучало особенно зло и несправедливо. Сэр Хамфри отличался радушием и гостеприимством. И ограниченностью.

— Значит, хочешь остаться в номере? — Джордж все еще улыбался. — Предупреждаю об опасности, старина: стены могут всю ночь сотрясаться от танцев и громкого смеха.

Виконт Лингейт театрально вздохнул и запустил пятерню в волосы. Нога продолжала раскачиваться, словно сама по себе.

— И все же это лучше, чем выступать в роли дрессированной обезьяны, — мрачно изрек он. — И почему только мы не отложили поездку до завтра, Джордж? Завтрашний день ничуть не хуже сегодняшнего.

— Равно как и вчерашний, — трезво возразил друг. — Однако факт остается фактом: мы приехали именно сегодня.

Эллиот нахмурился.

— Явись мы вчера, — заметил он, — сейчас уже возвращались бы домой вместе с мальчишкой, и дело с концом.

— Сомневаюсь, что все окажется так просто, как тебе хочется думать, — серьезно произнес Джордж Боуэн. — Даже юнцам требуется время, чтобы переварить неожиданную новость, сложить вещи и попрощаться с близкими. А главное, не забывай о сестрах.

— Да, три сестры — это не шутка. — Эллиот покачал головой. — Но ведь они должны радоваться, как же иначе? Наверняка придут в восторг. С ног собьются, помогая брату быстрее собраться в дорогу.

—Для человека, имеющего собственных сестер, ты настроен чересчур оптимистично, — сухо возразил Джордж. — Неужели и правда считаешь, что все трое радостно усядутся на подоконник, чтобы посмотреть, как навсегда уезжает единственный брат? А потом, словно ничего не произошло, отправятся пить чай? Куда более вероятно, что сестрицы тотчас начнут штопать носки, шить полдюжины новых рубашек и… найдут миллион других полезных и бесполезных дел. Разве не так?

— Черт возьми! — Эллиот нервно забарабанил пальцами по колену. — Изо всех сил стараюсь не думать о том, что сестрицы могут оказаться препятствием. Да уж, что-что, а мешать женщины умеют. Какой простой и легкой стала бы жизнь без них! Порой явственно ощущаю тягу к монастырской жизни.

Джордж взглянул на друга недоверчиво и расхохотался.

— Знаю одну весьма миловидную вдову, которую подобное решение повергло бы в глубокий траур и безысходную тоску, — наконец произнес он. — Это если не принимать во внимание всех незамужних светских дам моложе сорока. И их матушек. Кстати, не ты ли вчера заявил, что в следующем сезоне вплотную займешься выбором невесты?

Эллиот недовольно поморщился.

— Ну да, было дело, — неохотно согласился он, на мгновение перестав барабанить, но тут же возобновив стук с новой силой. — Что же, монастырь, конечно, продолжает задумчиво призывать в свои объятия, но ты прав: чувство долга заглушает негромкий голос святой обители, вещая зычным голосом моего деда. Накануне Рождества он взял с меня слово… и, разумеется, был абсолютно прав. Пора жениться, и в этом году я непременно это сделаю, причем не дожидаясь дня рождения. Тридцать лет, доложу тебе, отвратительная штука!

Предвкушая счастливое событие, виконт снова нахмурился, а пальцы забарабанили еще быстрее.

— Лучше и не думать, — отмахнулся он.

Особенно после того, как дед счел необходимым подчеркнуть, что миссис Анна Бромли-Хейс, постоянная любовница Эллиота на протяжении вот уже двух лет, никоим образом не подходит на роль жены. Не то чтобы он и сам этого не понимал. Анна была красива, сладострастна и невероятно искусна в любовных утехах, однако и до Эллиота у нее насчитывалась длинная вереница любовников, причем некоторые из них пользовались ее благосклонностью еще при жизни супруга. Анна не скрывала свои романы, а гордилась ими. И конечно, намеревалась в будущем умножить число побед.

— Что ж, отличное известие! — одобрительно воскликнул Джордж. — Учти, если уйдешь в монастырь, то секретарь тебе больше не понадобится, и я потеряю выгодную работу. Такой вариант меня не устраивает.

— Хм. — Эллиот наконец-то снял ногу с подлокотника и опустил на пол, но тут же снова задрал — на сей раз на колено.

Думать об Анне не хотелось. Они не виделись и — что еще важнее — не ложились в постель с самого Рождества. Срок немалый. Он давно понял, что мужчина не создан для воздержания — еще одна причина заглушить призывы монастыря.

— Три сестры скорее всего будут сегодня на балу, — предположил Джордж. — Разве сэр Хамфри не говорил, что поедут все, включая собаку, или что-то в этом роде? Возможно, и мальчишка тоже.

— Слишком мал, — возразил Эллиот.

— Не забывай, что мы в глухой деревне, — напомнил друг, — вдалеке от светских веяний. Готов держать пари, что он явится.

— Если полагаешь, что это обстоятельство заставит меня изменить решение, то глубоко ошибаешься, — упрямился Эллиот. — Видит Бог, я вовсе не собираюсь говорить с ним о деле на глазах у всех деревенских сплетниц!

— Но ведь можно выманить парня на улицу, — стоял на своем Джордж. — И сестер тоже. Кроме того, старина, подумай сам: красиво ли не пойти на бал после того, как сэр Хамфри Дью так старательно ухаживал за тобой, едва услышал о твоем приезде? Сам явился, чтобы пригласить нас, и даже предложил сопровождать и представить каждому, кто заслуживает чести.

— Разве я плачу тебе за то, чтобы ты стал моей совестью? — ехидно поинтересовался Эллиот.

Однако Джордж Боуэн ничуть не смутился, а всего лишь усмехнулся.

— Но как же, черт возьми, он обнаружил, что мы здесь? — Эллиот уже успел раздуть тлевшую в душе искру раздражения. — И в деревню, и в эту гостиницу мы приехали меньше двух часов назад, да и о приезде никто не знал.

Джордж поднес руки ближе к огню, энергично потер ладони, а потом решительно повернулся к двери в свою комнату.

— Мы в деревне, Эллиот, — подчеркнуто повторил он. — Здесь новости разносятся по ветру, прилипая к каждой травинке, каждой пылинке и к языку каждого человека. Наверняка последняя посудомойка уже знает, что ты в Трокбридже и упорно, хотя и напрасно, стараешься отыскать хоть кого-то, кто еще не слышал об этом грандиозном событии. А скоро все точно так же узнают, что сэр Хамфри Дью пригласил тебя на бал в качестве личного гостя. Так неужели ты посмеешь всех разочаровать и остаться в номере?