уж о чем – вообще покрыто сплошным мраком. Однако в лапы медикологов, жаждущих упрятать в психушку столь явного пациента, ты тогда все-таки не попал.»

Откуда-то из небытия ярко-алой луной вдруг выплыл кругляк таблоида с непривычным для начала рабочего дня сочетанием цифр: 9-30. Алая луна зависла над изголовьем как немой укор. Видеть ее сейчас не хотелось, но «лунный» пурпур проникал даже сквозь сомкнутые веки. В полном согласии с рассветным рефреном гомеровский «Одиссеи»:

Вышла из мрака младая с перстами пурпурными Эос,

Рано покинувши ложе могучего телом Тифона...

Мягкий перекат массажных бугров сменился чувствительными толчками. Сплошные подзатыльники и пинки, да что же это такое, в самом-то деле! У Гомера, помнится, сонного Тифона не трогали, понимали, что будет себе дороже. А современникам все по барабану – Тифон ты, Пифон или невыспавшийся доминатор КБ концерна «Артемида»... И винить, в общем-то, некого, своими руками перенастроил вчера массажный режим на будильно-толкательный. И сам же настроился на формат немедленного подъема. Может быть, память... память с огромной дырой вместо дна еще что-нибудь в эту дыру упустила?.. Хм, вроде бы нет. Вообще-то, помнить вчерашний день обязан даже напрочь отстегнутый от своего прошлого амнезоид.

Интересно, как скоро могучему телом наконец-то осточертеют взбрыкивания очумелого канапе?

Вит вскинул ноги, скатился на пол и тут же вскочил. Разминка... да бог с ней, все равно нет времени даже для элементарной утренней зарядки. Как и особого желания пользоваться услугами упрятанных в подпольное пространство хлипких тренажеров. А взамен буквально распирал изнутри могучий позыв выбраться в город, зайти хотя бы в ближайший демократически обшарпанный народный спортзал, пусть даже неопрятный, гремящий железом и пропахший насквозь дешевыми одорантами... Жаль, позыв совершенно неисполнимый.

Перестраховщик Ортега с какого-то перепугу еще в понедельник навязал коллективу КБ режим оранжевого уровня «опасной безопасности». С одной стороны, это на пользу Проекту, с другой – во вред натянутым нервам смертельно усталых проектантов. Люди попросту осатанели от бесконечных режимных ограничений. А самое главное, решение начальства не оспоришь, оно этого не любит. Гостевое попечительство здесь, в Аргентине, традиционно называют энкомьендой, и спорить с ней, как и с любой другой традицией, совершенно бесполезно.

Сбежать бы отсюда куда глаза глядят... Но парадокс в том, что лучше на земном шарике нигде не будет. Хуже – это пожалуйста, сколько угодно. Разве что рвануть во Внеземелье, где свобода... хм... нас встретит радостно у входа. Но с таким диагнозом?..

Вит задействовал дневной комплекс бытового обслуживания и, не обращая внимания на замерцавшую россыпь точек, прямых и ломаных линий, бросился в душевую.

Тугие ледяные струи взбодрили доминатора, даже более чем! А простодушные вздохи аэросушилок и пение бритвенной маски окончательно успокоили. Краем уха он отметил, что акустическая картина быстро меняется по причине задействованных в спальне... нет, уже в гостиной трансформсистем: скрипы, рокот, металлические щелчки... Сполохи цветных огней, прекрасно видные сквозь полупрозрачную дверь, дали понять: зачинался новый изыск светопластического гламура. Бытовая автоматика явно была призвана поражать воображение обитателей полной сменой интерьеров. Каждую пятницу заново...

«О! Так сегодня у нас, оказывается, пятница! Мои аплодисменты, господа!.. Непростая во всех отношениях неделя практически завершилась, а впереди у меня целых два выходных... если повезет, конечно.»

В гардеробной Вит, надевая рубаху едва успел заслонить лицо от прямого выстрела струей одеколона «Сюрприз».

«Вот же зараза! – подумал он. – Давно пора сломать к чертовой бабушке этот назойливый парфюмавтомат! Каждый раз одно и то же...»

Он оглядел себя в зеркало, огладил ладонью потемневшие от влаги русые волосы и вышел в гостиную. Обновленное убранство бывшей спальни оказалось выполнено в стиле синекрасочных витражей собора Нотр Дам де Шартр, однако светопластические чудеса его чувств никак не затронули. Не имело практически никакого значения любое убранство гостиной, в которой пребывал исключительно он сам.

Уже на пороге Вит неожиданно замер и оглянулся. Новый интерьер совершенно отчетливо затронул какие-то тонкие струны утраченных воспоминаний... Нет, так и не удалось прояснить, откуда ему знаком цвет витражей неизвестного средневекового собора. Попытка так и осталась попыткой. И кстати... по какой причине всплыла вдруг уверенность в том, что в Шартре, оказывается, несколько соборов?! Не слишком ли это для человека, который даже не помнит, бывал ли он там хоть когда-нибудь!

Вит с трудом подавил в себе приступ холодного бешенства и вышел из коттеджа.

В 9-40 по кабинетному таймеру он уже сидел в жестком кресле на своем рабочем месте, ел сыр, запивая его маленькими глотками очень горячего кофе, и смотрел, как из пространственной глубины сфеария наплывает на него виртуалистика интеллектуальной продукции КБ «Эос». Хрустально-прозрачные макеты блоков и модулей после демонстративного дефиле на переднем плане во всех возможных проекциях с величавой плавностью океанских медуз медленно занимали положенные места на сфеарной сцене, сопровождаемые планктонной свитой формул, уравнений, символов, цифр. Эмиттерные накопители, ионообменники, бласт-бустерные и релакс-инжекторные подстанции, целые созвездия «вечных» фрактальнозарядных сферодинамических аккумуляторов... Короче, все основные компоненты, составляющие саму суть Проекта «Восьмиярусное озеро». И уж, конечно, незабвенный «Тесей», его сердце...

Технологи превзошли сами себя: варианты агрегатных компоновок выглядели теперь не просто скоплением слепленных на скорую руку точных устройств, но образцами эстетической инженерии!

«Впрочем, – подумал он, – оставим восторги на потом, когда одолеем, наконец, нашу главную проблему.»

Внутренний голос тут же отозвался:

«Сегодня и одолеем. Предчувствую.»

Вит усмехнулся. Не так-то это и просто, как хотелось бы. Чувство стылого огорчения, похожего на обиду, сегодня чуть ослабело, однако до конца все-таки не прошло...

С самого начала этой чертовой недели проблемы пошли косяком, одна за другой.

В понедельник утром Генеральный директор концерна Рамон Ортега вдруг объявил, что вылетает в командировку на один из самых крупных городов Приземелья «Вундер Штерн», расположенный на геостационарной орбите. Ну никак не терпелось ему продать Внеземелью шкуру неубитого медведя! А обсудить с доминатором своевременность этого шага он, конечно же, забыл. Пожелав коллективу успешной работы на финишной прямой Проекта и не забыв при этом передать своему брату Мигуэлю расширенные полномочия, Ортега озвучил приказ: «Наглухо замкнуть вокруг основных зданий концерна оранжевый контур гарантированной безопасности. До субботы включительно!» Команданте Мигуэль и подчиненные ему командиры охранных подразделений, получив сие руководство к действию, привычно взяли под козырек.

Сотрудники КБ, которые периодически обнаруживали себя узниками «контура безопасности», и тут не упустили случая выразить шефу решительный протест. В ход пошли обидные для администрации выражения: «Арест по контуру», «Ортеговская мышеловка», «Объятия анаконды» и тому подобные. Ортега реагировал на это спокойно, кивал понимающе, но твердо стоял на своем:

–