Но затем есть и другое значение у нас венчания на царство, в настоящее время особенно важное. Оно есть торжественное, всенародное, перед Богом и людьми, перед Россиею и целым миром исповедыванье самодержавной и неограниченной власти Русского Царя-Помазанника, и утверждение оной благодатными таинствами Церкви.

С этой точки зрения медление венчанием на царство в нынешнее время сопровождается важными для Власти неудобствами. С одной стороны, является как бы ежедневный повод ссылаться на факт медления коронациею как на доказательство, что нет уверенности в безопасности для Власти и порядка, что страшно влияет на волнение умов и на усиление смутного беспокойства; с другой стороны через одних умышленно, через других по легкомыслию входит в общество толк о том, что из опасения крамолы и в виду неуверенности в порядке ближайшие советники Царя, будто бы не отвечая за Его безопасность у Престола Божия во храме и в столице России, советуют медлить торжественным подтверждением Самодержавия Русского Государя, то есть первым действием нового царствования, первым и для всего народа важнейшим. Таким образом, тот злополучный факт, что с крамолою считается на Руси Власть Самодержавного Царя, столь роковым образом повлиявший на усиление крамолы и ослабление Власти в минувшее царствование, зарождается в толках, вызываемых медлением коронациею в обществе, при начале нового царствования.

Между тем именно это священное торжество для русского Царя и для его народа является в настоящее время безотлагательно нужным, как единственное средство положить конец беспокойству и сомнениям в обществе, и во всем блеске великого дня освятить для народа Своего Самодержавие Русского Государя.

Наконец в благоговейном шепоте благочестивых людей о сем священном предмете слышатся и такие мысли. Есть два способа обставить святое торжество. Один – по обычаю, и даже более против обычая, в обстановке особенной пышности и великолепия, дабы все умы испытали впечатление блеска и торжественности явления Самодержавного Царя своему народу в день венчания на царство!

Другой способ может сильнее еще первого повлиять благотворно на умы. У многих на душе мысль, что даже торжество венчания на царство не может изгладить в сердце Царевом воспоминания событий, в печали коих Он вступил на родительский престол. Под впечатлением этой мысли слагается в душе другая мысль: какую глубокую силу имели бы для России и во благо Власти такие слова в торжественном обращении Царя к народу, в которых Государь, объявляя о Своем намерении венчаться на царство и испросить у Бога благодать Помазания для царствования во благо и в славу России, не сомневается ни единой минуты в том, что его верноподданные поймут и разделят с Ним те чувства, которые при воспоминании о горе, испытанном Им и Россиею, не дозволяют Ему с священным торжеством соединять обычные увеселения.

Вот что я слышу в речах людей, честно Вас, Государь, любящих.

От себя да будет мне дозволено прибавить одно воспоминание. В годах моей молодости запечатлелись на всю жизнь в памяти сердца воспоминания из рассказов, со слов самого покойного Государя, о чудотворном действии на Него венчания на царство и миропомазания. Все сомнения и беспокойства исчезли: на душе стало светло, ясно и спокойно; смирение вошло в его душу: ощущение Божьей помощи стало ему несомненным; вера в Промысл Его стала несокрушима. Я сам лично об этом чудотворном действии коронования и миропомазания на покойного Государя слышал от Вел. Кн. Марии Николаевны.

О, да, ни на секунду не сомневаюсь в том, что Вас, Государь, ожидает при венчании на царство великое чудо явления над Вами Божией благодати. Вы войдете в храм удрученным, Вы выйдете из него светлым, сильным и непобедимым. Бог воскреснет для нас над Вами, и враги Его и враги Ваши расточатся.

№ 2

Всемилостивейший Государь!

Окончив вполне труд мой вчера, с чувством, не нуждающимся в определении, осмеливаюсь преподнесть Вашему Величеству издание царствования Вашего дорогого всем нам Родителя в картинах[6].

Издание это сделано с целью распространить в народе в картинах, по возможности благолепных, верные образы о минувшем царствовании, дабы из рода в род семьи в народе могли беречь и передавать подробности об этом царствовании не в виде фантастически и уродливо сделанных изображений, а по картинам, близким к правде.

Это первый опыт такого издания. Да поможет мне Бог. Я начал оное с известного количества экземпляров в более или менее роскошном виде для лиц высших сословий и вслед за тем предполагал бы приступить к изданию, по цене доступному для народа. Текст написан именно для народа.

С благоговением дерзаю преподнести сие издание Вам, Государь, в смиренной надежде, что снисходительные к его недостаткам, Вы изволите поверить, что я употребил все усилия и старания к тому, чтобы недостатков было как можно менее.

О, Государь, из всех мук нынешнего времени самая тяжелая, самая адски мучительная для меня: с душою, ежесекундно рвущеюся к Вам, никогда не сметь даже помышлять о сей великой отраде.

Да хранит, Ваше Величество, Вас Бог!

С благоговением приношу перед лицом Вашим сквозь пространства всегда присущим, всегда осеняемом молитвами и желаниями блага, уверение в беспредельной преданности

Вашего, Государь,

верноподданного

кн. Влад. Мещерский

12 янв[аря] 1882 года

Манежная, 2 СПбург

№ 3

Всемилостивый Государь!

Прежде чем дерзать просить Ваше Величество удостоить прочтения приложенную к сему записку, да будет мне дозволено предпослать ей следующие строки. Так как дело, о котором идет речь в записке, связано с моим именем и с именем моего издания[7], и осуществление его отчасти может зависеть от степени доверия Вашего, Государь, к моей личности, то если Ваше Величество можете допустить, чтобы я, именно я, с душою, пережившею давно былое, с душою, пережившею 1-е марта[8] и живущею теперь, мог даже невольно, необдуманно, обратиться к Вам, Государь, с чем-либо, где личный интерес набрасывал бы тень на святость задуманного дела, тогда предайте, Государь, уничтожению все здесь писанное. Если же, напротив, Бог дозволит, чтобы Вы уверовали, что теперь, после пережитого, могут быть люди, им перерожденные и живущие только в Вашем трудном и обремененном святыми заботами духовном мире, тогда удостойте прочитать нижеизложенное, по твердому моему убеждению, достойное Вашего, Государь, внимания.