Все эти женщины были на одно лицо. Даже одеты одинаково. Не говоря уже о повадках, походке и заученных похотливых улыбках. Все, кроме одной-единственной… Он увидел ее в толпе. Она не принимала участия в этом параде самок. На происходящее смотрела с презрением. Шла с гордо поднятой головой, стараясь держаться так, чтобы ее не замечали.

Но разве можно было ее не заметить? Она выступала, как королева. Чистый профиль выделялся на фоне убывающего света, темные волосы крупными локонами ниспадали на спину.

Зачарованный, он не мог оторвать от нее глаз. Потом она скрылась в толпе, видимо, в поисках любовника, как и все остальные. Она ничем не отличалась от них, дитя рая, искушенное в плотских радостях.

Черт возьми! Он не хотел выбирать. И уж во всяком случае, не станет делать это по команде. Что он скажет утром своей жеманной любовнице и как расстанется с ней? Наверняка даст пищу для сплетен, которыми только и живет колония.

Но избежать этого нельзя. Одной из женщин суждено разделить с ним постель нынешней ночью, хочет он того или нет. Он пожал плечами:

– Выберите сами, Истабрук. Мне все равно.

Мортон задумчиво смотрел на него с минуту, потом произнес:

– Я знаю, какая из них в вашем вкусе. Не позже чем через час она придет к вам, мой дорогой друг. – Он похлопал Чарлза по плечу: – Отправляйтесь в свое бунгало, расслабьтесь, а потом набирайтесь сил, они вам очень понадобятся – женщина ненасытная.

За годы, проведенные в Блисс-Ривер-Вэлли, Джорджиана Мейтленд поняла, как велика власть женственности и власть слова «нет».

– Но, моя дорогая, – корила ее мать, – зачем лишать себя радостей жизни? Ведь тебя ко всему подготовили. Осталось лишь следовать путем, предначертанным судьбой. Удел женщины – быть сосудом наслаждения для мужчины. Чего же еще ей желать? Особенно если мужчина нравится. А ты можешь выбрать любого. И обрести над ним власть.

Мать не права, думала Джорджиана. Лишь сказав «нет» мужчине, можно обрести над ним власть. Долгие годы она наблюдала за матерью: та переспала не с одним десятком мужчин Вэлли, надеясь, что Мортон бросит свою жену, ее сестру, и придет к ней.

Как часто слышала Джорджиана истории о бесшабашных, необузданных сестрах Уиндем, у чьих ног лежали все мужчины Лондона. Оливия и Лидия их отвергали, не желая связывать себя брачными узами, отвергали положение в обществе и богатство и упорно шли своим путем, путем плоти и похоти. И посмотрите, что с ними стало: погрязли в трясине сладострастия и разврата, гоняются за любовниками. Да еще тащат за собой в трясину своих детей.

Отец бросил их на второй год жизни в Вэлли и вернулся в Англию, в свой любимый Элинг, а ее оставил здесь, полагая, что мать уже растлила ее.

Но все еще было поправимо, она желала вести чистую жизнь. Мечтала вырваться отсюда, уехать к отцу. Протестуя против введенных здесь правил, требовала права выбора, редко соглашаясь с кем-нибудь переспать, исключительно для того, чтобы Мортон на нее не сердился. И не перестал считать ее одной из своих. Вечерами она прогуливалась нечасто. Это была своего рода прелюдия к бурной ночи плотских утех. Аллея, где совершали променад, являлась обычным местом свиданий. В отличие от остальных она единственная ценила свое тело и радости, которые оно могло даровать. Но ей исполнилось двадцать, и она стала слишком взрослой для игр. Мортон ее предупреждал. Негодяй Мортон, верховный жрец сладострастия. Она каждый раз содрогалась, вспоминая об этом. Но ее мать по-прежнему желала его заполучить. По-прежнему подогревала в себе ненависть к Лидии, которую он предпочел ей.

В один прекрасный день Лидия сбежала с бедуинским принцем Али-Бахтумом, получившим образование в Оксфорде, и обрекла себя на жизнь в пустыне. Потом появился Мортон, уже готовый отправиться в Африку, чтобы основать там колонию изгоев на Блисс-Ривер-Вэлли и воплотить в жизнь свои безумные фантазии. Он не впал в отчаяние от того, что Лидия сбежала с принцем. Во всяком случае, так ей рассказывала мать. Оливия последовала за ним в Вэлли, несмотря на протесты мужа, и там и осталась. А пятью или шестью годами позже Мортон получил отчаянное письмо от Лидии, она умоляла спасти ее. И Мортон ураганом ворвался в крепость Али-Бахтума и убил его и его сподвижников. И снова Оливия стала страдать. Мортон женился на Лидии, а Оливия так и не развелась с отцом Джорджианы. Здесь все они жили словно в тумане, сызмальства растлевая своих детей. Она не смогла к этому привыкнуть. А ее упрямый и черствый отец не верил, что для нее еще не все потеряно.

Но когда несколько дней назад в Вэлли появился незнакомец, что-то заставило ее пойти вечером на аллею свиданий, в душе вспыхнул слабый проблеск надежды.

Чужеземец. Не привыкший к их образу жизни. Способный осудить его. Он мог бы увезти ее отсюда. Но просто так никто ничего не делает. Ей известен лишь один способ отплатить ему за помощь. Все сводится к этому, подумала она с горечью. Однако самой ей не вырваться из порочного круга, не убежать, не спастись.

Она должна попытаться. В Вэлли не часто бывают чужеземцы. Мортон подвергает их тщательной проверке: желанные они или нежеланные гости.

А к этому незнакомцу он явно благоволит, значит, надежды на него мало. Не говоря уже о том, что, пройдя испытание, он здесь задержится на какое-то время, хотя давно понял, что здесь происходит. Возможно, ему это нравится.

Несмотря ни на что, ей очень хотелось увидеть этого мужчину. Последние два дня женщины только о нем и судачат.

Наверняка он появится на аллее, как и остальные мужчины. Некоторые, возбудившись, стоят, прислонившись к чему-нибудь, положа руки на бедра. Член, придя в полную боевую готовность, мешает им прохаживаться, и они ждут не дождутся возможности его успокоить.

Иногда соитие происходит за дверью, в клубе на столе или на полу. Иногда следует приглашение провести долгую бурную ночь.

В предвкушении наслаждения тело становится податливым, как цветок в ожидании пчелы, собирающей нектар. Можно освободиться от корсета и всего остального. Сверкнуть щиколотками или соском под прозрачным платьем. Двигаться лениво и медленно, покачивая бедрами, возбуждаясь все больше и больше.

Женщины шли по дорожке, ощущая влагу между ног, мечтая забыться в объятиях мужчины. Чужеземец мог выбрать любую из этих женщин, этих… распущенных самок. Им было все равно, кто удовлетворит их плоть. Она обогнула толпу женщин, двигавшихся по дорожке.

Но чужеземца среди них не было. Вдруг она увидела его рядом с Мортоном. Тот объяснял гостю, как выбрать партнершу. Значит, незнакомец ничем не отличается от остальных мужчин, живущих в Вэлли. А разве она не похожа на других женщин?

Но почему-то ей казалось, что незнакомец испытывает неловкость. Он почти не слушал Мортона, что, видимо, привело того в полное замешательство. Чужеземец словно не видел женщин, бесстыдно выставлявших себя напоказ. Это был высокий, хорошо сложенный мужчина, темноволосый и смуглый.