Около пяти вечера Ивата наконец добрался до цели — безликого городка у озера Нодзири. Он сел в единственное такси у станции и назвал адрес Института Накамуры. И снова безрадостные пейзажи за окном вдоль дороги-призрака: заброшенные фабрики, полуразрушенные предприятия — все под снос. Таксист с интересом слушал по радио новость о том, как какой-то частный банк разорил компанию, занимающуюся глубоководным бурением. Его руки в белых перчатках спокойно лежали на руле.

Через прозрачный люк автомобиля было видно, как сгущаются сумерки. Вдали строительные краны застыли в ожидании прекрасного будущего. Ивате вспомнился рекламный слоган:

Ивата попросил водителя высадить его возле магазина, ему нужно было купить фруктов и пару теплых носков. Пожилая продавщица с улыбкой спросила:

— Навещаете своих?

Он кивнул ей в ответ и вышел. Подъем к зданию больницы был пологий и долгий. Несмотря на то что было холодно, Ивата успел вспотеть, пока добрался до главного входа. Девушка-администратор его сразу узнала и повела по коридору, осторожно ступая по свежевымытому полу.

— Простите, что напоминаю, но, кажется, вы уже семь недель не вносили плату…

— Прошу прощения, очевидно, я ошибся в расчетах. Как только вернусь в Токио, я все улажу.

Администратор кивнула, словно извиняясь.

— Она на улице. Сюда, пожалуйста.

Поблагодарив девушку, Ивата направился в большой ухоженный сад. В дальнем его конце пациенты сажали цветы. На легком ветерке покачивались фламинго и слоны из папье-маше и крутились разноцветные вертушки. Через открытое окно доносились вокализы какой-то женщины. На другой стороне сада, где начиналась рощица, Ивата увидел ее. Она лежала в шезлонге, прикрытая одеялом.

Городские огни, как прекрасны они.

При виде Клео у него сжалось сердце. Впрочем, так было всегда, однако теперь к его ощущениям добавились новые нотки.

Я счастлива с тобой. Прошу тебя, скажи.

Он пододвинул пластиковый стул и сел рядом. Клео было тридцать с хвостиком, как и Ивате, ее светлые волосы недавно остригли шапочкой. Ее кожа стала бледнее, чем он помнил, а синие глаза уставились вдаль.

— Привет, — сказал он по-английски.

В кроне дерева над их головами без умолку щебетали птицы.

Я иду, иду, качаясь, словно челн в твоих руках.

Он робко взял ее за руку. Его губы дрожали. Из ее руки, такой маленькой, тепло ускользало, словно из камешка, поднятого на пляже.

Я счастлива с тобой. Прошу тебя, скажи.

Испугавшись, что причинил ей боль, Ивата выпустил ее руку.

— Я принес тебе фруктов. И носки. Они вечно теряются.

Он поставил корзинку рядом с шезлонгом. Она ничего не сказала.

— Попрошу вышить на них твое имя. Тогда уж не спутают.

Она все смотрела на горизонт, словно этого занятия должно было хватить до конца жизни.

— Клео, ты кажешься сильной. И… здоровой.

Я счастлива с тобой. Прошу тебя, скажи мне слова любви.

Ивата зарыдал, зарывшись лицом в ладони.

Сучья жизнь. Сучья жизнь.

* * *

Ивата вернулся домой во втором часу ночи. В прихожей пришлось пробираться через детские велосипеды, стопки газет, швабры. Встроенные часы микроволновки окрашивали квартиру в зеленоватый цвет. В углу громоздились коробки с вещами. Он отвел взгляд. Все равно скоро он их увезет. Но не завтра.

Качая пресс, Ивата смотрел телешоу «Говорим по-английски». Ведущая с фальшивым энтузиазмом похвалила участников за их произношение, просто чудовищное. Слово дня:

Ивата выключил телевизор и разложил на полу фу-тон, купленный по дешевке. Укладываясь, он потянулся к окну, чтобы приоткрыть штору. Внизу сверкал неоновый Токио. Вечная суета предпринимательства, каждый метр площади стремится к захвату и освоению. Низко нависали тяжелые тучи — Ивата затруднился бы определить их цвет. Стараясь не думать о Клео, он закрыл глаза, надеясь, что снов не будет.

— Я просто о том, что в любой другой стране, сменись там за четыре года четыре премьер-министра, наступил бы кризис.

— Он ведь еще работает!

— Пфф! Это всего лишь вопрос времени. Хотя, сказать по правде, Японии кризис не грозит. Очередная отставка приведет к тому, что политический двигатель так и будет крутиться вхолостую. Кого это заботит?

— Это называется политической апатией.

— Именно. На последних выборах явка была меньше 50 процентов. Как мы собираемся что-то изменить, если половину населения Японии ничего не трогает!

— Но, может, с этим просто вообще ничего нельзя поделать, и дело не в отсутствии интереса к политической жизни…

Глядя сквозь шторы на мрачный рассвет, Ива-та представил, как жители Токио по всему городу убавляют звук радио. И не потому, что обсуждалась неинтересная тема — раздражало самодовольство ведущих. Один орет на другого, что тот с ним не соглашается, — но в том-то и дело, что вести себя так они должны по условиям контракта.

— Как их заинтересовать? Вот возьмем школьников. Их не учат спрашивать «почему», не учат возражать, отстаивать свою позицию в споре. Они как губки — просто впитывают все, что им в голову вложат. Есть неординарные? Давай их в бейсбольную команду. Пусть там ищут свое место в жизни. Вот и выходит, что каждый японец с детства со всем соглашается — лишь бы согласиться…

Ивата переключился на местную частоту.

— В Токио пять часов утра, и, если вы только что присоединились к нам, напоминаем, что сегодня наш разговор идет об одной из наиболее активно развивающихся в последнее время религиозных организаций Японии — о «Тэте». Одни говорят, что она несет людям свет, обогащающий их жизненный путь, другие — что она просто занимается мошенничеством ради обогащения. А кто-то зашел так далеко, что считает ее культом. Что думают об этом наши радиослушатели? Задавайте свои вопросы нашим гостям. Звоните прямо сейчас, будем рады услышать вас!

Ивата переключал станции, пока не остановился на новостях.

— В настоящий момент платформы железнодорожной линии Яманотэ[3] оснащены синими светодиодными лампами, специально разработанными в рамках программы сокращения постоянно растущего числа самоубийств среди пассажиров. Несмотря на отсутствие значимых научных данных о том, что использование подобных ламп способно изменить столь тревожную тенденцию, некоторые эксперты полагают, что синий цвет определенно может оказывать успокаивающий эффект. Передает Сумико Симосака.