— Сынок, ты пришел? Я должна тебе сказать, что твой отец решил… — обернулся ко мне… кхм, орк оказался женщиной.

В ее руках находилась булава. Второй же бугай вообще не двигался, но рассмотреть его лучше не удавалось. И еще из-за мягкого света создавалась иллюзия, будто на полу была кровь.

— Ты не Ргорх. Как ты попала сюда?

Чтоб тебя, магия!

Я выставила вперед зеленые руки, надеясь, что это сможет помочь, но мамаша уже двигалась на меня тараном. Большая, агрессивно настроенная.

Промедление могло стоить мне жизни. Потому я не стала ждать ее приближения и выяснять, может, она очень соскучилась и просто жаждала зацеловать своего сыночка в моем лице, особенно приласкать вот эти зеленые лапы. Мало ли, каким образом орки выражали эмоции.

Вагонетка двигалась мне навстречу. Я ловко перемахнула через нее. Обернулась, услышав грохот и ругань, но ничего не разглядела.

Бежала. Громко дышала. Слышала приближающийся топот.

В какой-то момент окружение всколыхнулось, меня ударило в спину чем-то большим, острым. Булавой?

Я полетела в стену, но не врезалась в нее, а начала падать в бесконечную пропасть.

Тьма. Пустота.

Падение… или полет?

Чтоб тебя, видимо, я провалила испытание!

Я попыталась перевернуться, потянуться вверх или вниз, хоть как-то поменять положение. Была нигде, словно потерялась, исчезла. Неужели попала в безвременье Ильсарриона?!

Эта мысль привела в дичайший ужас. Я разозлилась, сунула руку в сумку, готовая бороться до конца. Ни за что не позволю гадской магии поработить меня!

Артефакты, очень много артефактов. Совсем дешевые и бесценные. Я много потратила сил и золота, чтобы раздобыть их, украсть или купить, не особо важно. Я не была примером благодетели, с самого детства являлась той, на кого взрослые смотрели с брезгливостью. Нищая, попрошайка. Да, именно такая, но это я.

Зато у меня был брат, самый лучший, единственный. Добрый, улыбчивый, светлый. Он уверял, что жизнь не так плоха. Видел даже в пасмурный день, когда мы тряслись в каком-нибудь переулке от холода, что-то хорошее. Просто обращал внимание на то, что другие не замечали.

Как красиво струятся ручейки по окнам. Как забавно хмурится небо. Какой необычный птенчик решил спрятаться вместе с нами под этим навесом. Какие красивые сапоги у прошедшего мимо сайра.

А потом был утес и Рианд Хэрийнс, толкнувший моего Рьяна в пропасть. Его истошный крик.

Нет, тот подонок не останется безнаказанным. Я слишком долго шла к своей цели. Мне надо. Я имею право на месть!

— Я не согласна, выпусти меня! — завопила что было мочи, и что-то прозрачное рвануло во все стороны, вернулось в меня.

Меня закрутило болванчиком, выплюнуло на берег реки.

Спина ныла, зеленые руки дрожали, медленно уменьшались. Я выбралась на сухую землю и рухнула на нее.

Откат.

За что я не любила магию? Отчасти вот за это. За правильность, невозможность нормально украсть. Словно натянутая струна, она вечно становилась на место, а меня отбрасывала подальше, чтобы больше не вздумала трогать.

И теперь руки пылали в огне, боль разливалась по телу, а я просто не могла сопротивляться. Кусала губы, плакала, терпела, как случалось много раз. К такому невозможно привыкнуть. Нужно просто пережить и потом снова встать.

Первыми появились звуки. Грохот колес по мостовой, щебет женских голосов, свист, детский смех.

Потом удалось открыть глаза и увидеть коротко подстриженный газон и свои нормальные пальцы на нем.

Затем вернулись обычные ощущение, среди которых выделялась ноющая боль в спине.

Все-таки огрела меня орчиха. Не удивлюсь, если там все в крови.

Пришлось подняться, попытаться встать на ноги, но снова упасть. Меня постоянно вело в сторону — это не нормально. Нужно ровно, хотя бы выпрямиться.

Перед глазами замелькали серые пятна. Кружочки складывались в человеческий силуэт, почти становились не такими размытыми, но потом опять расплывались.

— Тише, лучше не вставай, давай помогу, — чужой голос, прорвавшийся через звон. И не понять, мужской или женский.

А еще руки. Я почувствовала руки.

— Не надо, сама.

— Конечно, самостоятельная такая, ты даже на ноги встать не способна сейчас.

— Не надо, сказала! — вернулась я и неудачно упала на спину.

Выгнулась, застонала. Сто раз прокляла нерадивого помощника и, опять же, магию с ее откатами.

— Посмотри на нее, бешеная. Притом дура!

А мне не было чем отвечать. Я рыдала. Уже видела более четкий силуэт, но не желала всматриваться. Пусть уйдет, мне не нужна чужая помощь. За нее обычно нужно платить, а платить я не готова. Я не заключаю неясные сделки, не обговорив условия. Не собираюсь становиться должницей. Доброта тоже имеет цену, бескорыстных людей нет, как бы они не кичились. А потому лучше самой, просто перетерпеть, справиться.

Тем более есть у меня артефакт… Нужно глубже дышать, перестать плакать, почувствовать свою руку, дотянуться до сумки.

Где сумка?!

Я резко села, распахнула глаза. Встретилась с бездонными голубыми омутами и, не успев остановиться, ударила парня прямо в нос.

— Бешеная! — упал он назад, а я вдруг поняла, что теряю сознание.

Зато проснулась в тепле и отдохнувшей. Откуда-то вкусно пахло едой. Сверху висели сушеные травы. Я лежала прямо на полу за печкой, накрытая тяжелым одеялом.

— А, очнулась, наконец, — заслонила свет невысокая женщина. — Сейчас, принесу бульон. Мой Овиан сказал, что нужно тебя обязательно им напоить, чтобы лучше шла на поправку. Он знаток, умный. В академии учится, мой сынок.

Я кое-как села, осмотрелась. Увидела сумку и сразу бросилась проверять содержимое.

— Не трогали мы твоих вещичек, девчуля, не бойся, — тепло улыбнулась женщина и наклонилась ко мне, чтобы передать миску с горячим бульоном.

— Спасибо, — не стала отказываться я.

Должна им, что уж поделать. Придется терпеть.

— А Овиан очень хотел с тобой поговорить. Но ему в академию нужно было, дежурство в… монстрятнике, во, и много всего другого. Скоро учеба начнется, сама понимаешь, в город к родной маме уже не побегаешь.

— Какой сегодня день?

— Так двадцатое.

— Что?! — подскочила я, едва не расплескав бульон.

Осталось всего два дня до равноденствия. Два дня, чтобы найти новый конверт и все-таки пройти испытание!

Глава 3

В списке подходящими оставались три имени. Хотя, если быть точнее, то два. Первое можно смело вычеркнуть, потому