– Хотел спросить, – продолжил Снифф после короткой паузы. – Может быть, мне приехать?

– А смысл? Их ищут, вас все равно никто на поиски в Зону не возьмет… Не переживайте, все будет в порядке, – сказал подполковник дежурным заботливым голосом. – Мы вам сразу же сообщим, если появятся новости. Всего доброго.

Уже положив трубку, Снифф опомнился – надо было взять у Лепешко номер для связи. Ладно, черт с ним, телефон Центра Аномальных Явлений всегда можно разузнать, а подполковников Лепешко там вряд ли двое.

– Что там? – участливо спросил Гном. – Мать?

Мама Сниффа жила в Кемерово и часто болела, старлей об этом знал.

– Нет, – покачал головой Снифф. – Вадик. Неделю как пропал.

– Твою мать… Так это совсем другой коленкор. Слушай, я чего-то такое читал в журнале, что близнецы между собой могут информацией обмениваться. Вроде как телепатической. Один, скажем, ногу сломал, а другому неожиданно больно.

– Мы не близнецы, – с сомнением возразил Снифф.

– Одна малина. Наши подземные крыски вон тоже не близнецы нам, а в голову влезть запросто могут на расстоянии…

– Так на небольшом же расстоянии…

– Так человек повыше ступенькой стоит в развитии как бы. Значит, и расстояние может быть поболе… Ну-ка, еще раз – чего ты там видишь?

Снифф, как мог, описал, хотя описывать особенно было нечего.

– Подвал какой-то, судя по всему. Там этих подвалов, в Первопрестольной…

– Слушай, ты серьезно?!

– А что? Это Зона, Снифф. Я и не такое от ребят слыхал, кто там был. Так что, вполне вероятно, сидит твой братан в подвале, помощи ждет. И как-то до тебя пытается достучаться. Ментально типа.

– Тогда я поеду к нему, – сказал Снифф решительно.

Гном помолчал.

– Правильно, – кивнул он. – Бери билет, а я пока пошел за водкой.

* * *

Ильич сидел за столом под портретом президента и грыз карандаш. Дурную привычку генерала знали все и давно, утром секретарша ставила на стол целый стаканчик этих карандашей, чтобы к вечеру вынести урну с их погрызенными бренными останками.

Еще рядом с президентом висел портретик Сталина. Поменьше раза в два, но такой же угрожающий. Пару раз к Ильичу прикапывались высшие чины, но он отбивался, мотивируя тем, что нет никаких инструкций, где было бы сказано, что портрет Сталина вешать нельзя. Высшие умолкали – с учетом показателей вверенного Ильичу ведомства. Черт с ним, пусть вешает кого заблагорассудится, лишь бы тоннели исправно чистил.

– Что случилось? – без обиняков спросил Ильич, складывая вдвое листок заявления.

– Да ничего, товарищ генерал… В отпуск вот собрался. За три года накопилось, пора и развеяться. Даже билет уже прикупил.

– Ты мне это брось. Вижу ведь по роже – случилось.

Снифф вздохнул и рассказал Ильичу все без утайки. Генерал слушал внимательно, похрустывая карандашом. Бросил его в урну.

– Понятно, – сказал он. – Что ж, про Зону всякое рассказывали. И про ту, и про эту. Хотя не лез бы ты туда, капитан. Расскажи все этому Лепешко, он должен соображать.

– На месте и расскажу. Все равно в отпуск собирался, какая разница? Тем более туда тоже туристы ездят. Издалека посмотреть на бывшую столицу.

– Туристы… – с сомнением сказал генерал, вынимая из стаканчика очередную жертву. – Хорошо. Будет тебе отпуск, будут отпускные, материальная помощь. Ты учти, там никто ничего бесплатно не делает.

– Я представляю, Антон Ильич. Машину продам.

– Машину… Хорошо, капитан, удачи тебе. Возвращайся с братом.

Машину Снифф продал на следующий день – отогнал в салон и практически не торговался, благо деньги требовались срочно. Затем он сдал квартиру на три месяца с предоплатой, оговорив, что, если вернется раньше, выгонять жильцов не будет, поживет в общаге на базе. Затем устроил небольшую отвальную пьянку. Куда и зачем едет – не объяснял, а знавший все детали Гном помалкивал.

А через сутки капитан Сниферов уже стоял возле здания комендатуры в московском пригороде неподалеку от Периметра и докуривал сигарету. В окошечко на него таращился дежурный сержант, понимая, что вот сейчас человек выбросит бычок и явно поднимется по ступеням с какими-нибудь неуместными вопросами.

– Вы к кому? – спросил сержант, дождавшись своего.

– Мне нужен подполковник Лепешко. Мне в Центре сказали, он тут у вас сейчас где-то… С инспекцией, что ли…

– Так вон он, – показал пальцем сержант. В небольшом парке напротив комендатуры сидел мужичок в штатском и читал «Еврофутбол». Снифф направился к нему, осторожно покашлял, привлекая внимание.

– «Шахтер» брянскому «Динамо» в полуфинале Кубка Европы проиграл, – сокрушенно заметил мужичок и свернул газету. – Кроты чертовы, а я на них деньги ставил, я ж сам хохол… Хотя Брянску вроде как и проиграть не стыдно, они опять, судя по всему, этот самый кубок возьмут…. Вы ко мне?

– Так точно. Капитан Сниферов.

– Подполковник Лепешко. – Мужичок протянул руку. – Брат Вадима, я так понимаю? А зачем приехали? Я же вам говорил, будут новости – сообщим. На текущий момент новостей нет.

– Во-первых, у меня все равно отпуск, – осторожно сказал Снифф. – А во-вторых…

И он рассказал содержание сна, который, кстати, в очередной раз увидел, задремав в самолете.

– Любопытно, – задумчиво пробормотал Лепешко. – Вы обедали?

– Нет еще, товарищ полковник[1], – признался Снифф.

– Идемте в нашу столовую, там и договорим.

В чистенькой и скучной с виду столовой комендатуры Снифф и подполковник взяли по холодному свекольнику и по отбивной с картофельным пюре. Усевшись за столик, Лепешко отодвинул в сторону увядший букетик ромашек в вазочке и неожиданно поведал, посыпая свекольник молотым перцем:

– Терпеть не могу эту картонную еду. Казалось бы – куча кабаков в городке, иди себе, гуляй. Так нет же – столовка, офицерский клуб, далее по кругу. А все почему? Не любят тут нас. Не любят.

– Вас – в смысле военных? – уточнил Снифф и осторожно попробовал пюре. Еда как еда.

– Нас – в смысле военных. Тут ведь Клондайк. Золотая лихорадка. Пока еще не как на Украине было, но уже формируется… Многие, кстати, оттуда сюда перекочевали – еще бы, новые артефакты, новые мутанты, какой-нибудь хвост или коготь могут неожиданно миллионы стоить. Клондайк! А золотоискатели каждый друг против друга, но все вместе – против властей.

– Бьют, что ли, в кабаках-то? – участливо поинтересовался Снифф.