остановился, и вскинул винтовку. Выстрелили они одновременно. Демидов почувствовал удар в левое плечо, которое тут же взорвалось острой, выворачивающей болью.

Как бы это странно ни звучало, но одновременно с этим восемнадцатилетний парень сумел отметить ещё два момента. Первый, это то, что разрядившийся амулет возвестил об этом, обдав тело лёгким холодком. Как Григорий сумел это почувствовать, для него самого было загадкой. И второй, то, что он не промазал, стрелявший в него, заваливался на землю, безвольным кулем.

Упав на спину, княжич выпустил револьвер, и подхватив раненую руку. Рыча, хрипя и одновременно скуля от боли, приблизил кисть раненой руки к лицу. Превозмогая страдания, он сумел-таки прижать перстень с бриллиантом огранённым в форме сердца к подбородку.

По телу тут же пробежала волна наслаждения. Он словно наново родился. Вот только что, едва не терял сознание, и помышлял лишь о том, чтобы избавиться от страданий. А тут вдруг всё закончилось, и он едва не опростался. «Лекарь» амулет серьёзный. Способен даже с того света достать, если только не в голову прилетело и не упущено время.

Вновь хватая бульдог ощутил, в левом рукаве, под сюртуком и рубашкой какой-то инородный предмет, вызывающий дискомфорт. Точно. Это же пуля. Щит она конечно сбила, но изрядно потеряла в убойности, а потому раздробив кость осталась в теле. Но «Лекарь» выдавил её наружу.

Боевого опыта у Григория не было, но чувство опасности взвыло не хуже чем у бывалого ветерана. Именно подчиняясь ему, а не осознавая, что делает, едва поднявшись на колено, он откинулся на спину. Выстрел! Пуля прожужжала рассерженным шмелём обдав лицо лёгким ветерком. Он выстрелил в ответ навскидку. Но всё же попал.

Очередной противник, обходивший горевшее авто с другой стороны, рухнул как подрубленный. Пуля напитанная силой, страшное оружие. Даже попав в палец она гарантированно убивает. Тело попросту не в состоянии противостоять высвобождающейся энергии.

Григорий сделал кувырок вперёд, в сторону пышущего жаром «Москвича». Встал на колено, одновременно с этим взводя курок, и изготавливаясь встретить последнего из нападающих. Огня княжич не боялся. Он конечно пышет жаром, и левый бок обжигает так, что хочется кричать криком. Но амулет не позволит огню причинить ему вред, хотя тот и лижет левый рукав сюртука. В распоряжении Григория шестикаратный «Кокон». Такой и за час не истощится.

Четвёртый нападающий появился не с винтовкой наперевес. Похоже уже осознал, что княжич лишился щита, и решил вооружиться парой револьверов. Вот только ищет его не возле горящего авто, подспудно полагая, что тому у самого пламени делать нечего. Ошибочка. Григорий на этот раз прицелился более тщательно, и только будучи уверенным, что не промажет, выстрелил.

Вот и ладно. Княжич удовлетворённо хмыкнул, и отошёл в сторону от огня. Впрочем, приподнятое настроение от того, что вышел победителем в смертельной схватке, тут же сошло на нет. Только сейчас пришло полное осознание того, что он потерял всю семью. Отец, мать, старший брат, его жена, их трёх и одногодовалые сын и дочь.

Хорошо хоть обе сестры успели выйти замуж, и теперь являются членами других родов, а значит, не представляют угрозы для затеявших истребление старшей ветви рода Демидовых. Но ведь от этого они не перестают быть его сёстрами. И любит он их ничуть не меньше.

Выстрела он не услышал. Голова вдруг взорвалась нестерпимой болью, и он рухнул на траву, как подрубленный, даже не сумев осознать, что собственно говоря произошло. Его убийца взглянул в небо, где появился легкомашинный самолёт. Всё. Пора уходить. По поводу обнаружения тел своих подельников он не переживал. Связать их с ним не получится. Обычные наёмники, подряженные для выполнения одного дела. Так что, пусть валяются. Оно даже и к лучшему. Этот след уведёт от нанимателя, и в результате заведёт в тупик…

Григорий открыл глаза. Но поначалу ничего не видел, из-за мутной пелены. Постепенно она истончилась, а по лицу пробежали дорожки слез. Что это? Голоса? Сергей Юрьевич? Однозначно начальник стражи. А ещё их родовой целитель. Но почему никто не спешит оказывать ему помощь? Никифору Авдеевичу даже не нужно прибегать к своему таланту оперирования Силой. Достаточно использовать амулет.

— Он жив, — произнёс Ковалёв, причём с явно недовольным тоном.

— Это ненадолго, — авторитетно заявил целитель, Брилёв.

— Ты уверен, Никифор Авдеевич?

— Вне всяких сомнений.

— А может…

— Не стоит. При проведении расследования ты сможешь со всей прямотой заявить, что княжич умер от полученной раны.

— А ты?

— За меня не переживай. Обмануть «Лжекамень» не сложно. Это только считается, что подобное невозможно. В действительности же всё зависит от правильности подхода.

— И как ты его обманешь?

— Да просто. Буду честен.

— Ну вот спросят тебя, мог ли ты спасти жизнь княжича, прибыв на место нападения, — не унимался главный стражник.

— И я отвечу, что нет, — с лёгкостью произнёс целитель.

— Это ложь, о чем тут же сообщит амулет.

— Отнюдь. Я скажу правду, Сергей Юрьевич. Как ты полагаешь, если я сейчас подниму его с помощью «Лекаря», Григорий Фёдорович останется в живых? — поинтересовался Брилёв.

— Не для того всё затевалось, — покачав головой, ответил Ковалёв.

— То есть, по факту, я его спасти не могу, — разведя руками, произнёс медик.

— Ох и лиса же ты, Никифор Авдеевич, — стражник погрозил целителю пальцем.

С-сволочи! Предатели! Твари! Он до них ещё доберётся! У него в бульдоге осталось два патрона! Нужно только поднести перстень на левой руке к подбородку. Вот только сил на то, чтобы выполнить такое простое движение, у него уже не было. Княжич явственно ощущал как жизнь покидает его тело. Спасение было на среднем пальце левой руки. Но в то же время, оставалось недосягаемым. Наконец его в очередной раз накрыла тьма. И теперь уже окончательно.

— Что и требовалось доказать, — склонившись над мёртвым телом, в попытке нащупать живчик, произнёс Брилёв.

— Антонов, сфотографируй тело. И забирайте его.

— Амулеты снять, ваше благородие?

— Не нужно. И револьвер сунь ему в кобуру. Давай, поторапливайтесь. Жандармы наверняка уже в усадьбе.

— Так может обождать их здесь, — предположил Антонов.

— И так обойдётся. Некогда тут торчать. Не хватало только, чтобы всё пошло наперекосяк из-за недогляда.

— Есть, ваше благородие.

Глава 2

Наконец-то! Господи, как же я задолбался в этом беспросветном мраке безвременья! О чем это я? А вот представьте что вы лежите не то, что не в состоянии пошевелиться, но не ощущая тела. Вообще. Потому что его нет. Но есть твоё сознание, и чувство времени. Можешь думать о чем угодно, представлять всё что пожелаешь, но увидеть