-- Я просто хотела кое-что сказать... -- началаона, потупив взгляд. Где-то в глубине души всё же надея­лась, что он сам задастей более конкретный вопрос. Но учитель молчал. Медленно продолжала: -- Помнитету записку с названием "Тебе"?

-- Стишок, который я нашел на стуле пару днейназад, -- добавил он. -- Помню.

-- Это я написала... -- на одном дыханиивыпалила ученица. Максим Викторович немного подождал, скажет ли она ещечто-нибудь, и признался:

-- Я знаю. Твоя подруга только что сказала мнеэто.

Наташу как током шарахнуло. Она вдруг резковзглянула ему прямо в глаза, но, встретившись с теплым океаническим взором,смутилась.

-- Когда? -- рассеянно переспросила Наташа.

-- Только что. Она поджидала меня возлеучительской. Теперь ясно: чтобы сообщить мне это раньше тебя.

Он улыбался с едва заметным налетомвысокомерия, но Наташа этого не видела, стыдливо опустив голову. Тема явно небыла ему интересна, он даже не садился, стоял, держа руки в карманах брюк,прислонившись к своему учительскому столу на подиуме и периодически поглядываяв окно, но терпеливо попытался продолжить нужный девчонке разговор:

-- Ты знаешь, не советовал бы тебе дружить стакими, как она.

-- Таня, да? А то, может, мы с Вами разныхлюдей подразумеваем...

-- Да, кажется, Таня. Я еще не запомнил всеваши имена. С тобой за одной партой сидит. Знаешь, если бы не Таня, я даже и неподумал бы, что это письмо для меня. Я решил, что просто из чьей-то тетрадкивыпало - там же ни подписи, ни обращения не было, просто стихотворение. Я егосохранил на всякий случай, вдруг кто-нибудь искал бы свою пропажу. Я тебе вернуего, вложу в твою тетрадку.

Наташа ужасно покраснела, наверное. Сама себя иподставила! Переживала, боялась, в сотнях вариантов представляла себе егореакцию, когда он читал эту бумажку... Почему-то представляла себе, что онсидит и сравнивает почерк на записке с почерками в тетрадях, пытаясь выяснить,кто написал... Успокаивала себя тем, что ее обычный "левый" почерксовершенно ужасен, а в записке все довольно красиво: буковка к буковке. И всеравно опасалась, что он ее вычислит. Она даже и мысли не допускала, что длянего эта записка ничего не значит.

Можно было промолчать - и все осталось бы какпрежде. Осталось бы тайной.

Или так даже лучше? Поговорила с ним - и многоеузнала. Про Таньку, например.

-- Да не нервничай ты, всё хорошо, -- подкололучитель, глядя на ее нервные попытки отодрать себе ногти. -- Еще Таня сказала,что ты меня лю­бишь.

Он развлекается после рабочего дня, практическисмеется над ней, над ее смущением - Наташа разгадала это и не знала, как себявести. С одной стороны, готова была позволить ему все, что угодно, но с другой- ее чувства заслуживают уважения! Уязвленная гордость требовала мести.

-- Таня сказала, что я Вас люблю? А с чего онаэто взяла? -- Наташа подняла голову и так естественно изобразила удивление, нестрашась его взгляда, не боясь его опыта, его возраста или школьного статуса,что Максим Викторович кивнул одобрительно:

-- Вот и мне это показалось странным.

Она, не отрываясь, смотрела ему в лицо, незная, как правильно играть в эту игру, опасаясь, что он поставит ее в неловкоеположение, а учителю, наоборот, все меньше хотелось издеваться над ней. Да, этидевчонки с их пылкими любовными записочками уже вызывают лишь тяжкий вздох"ну вот опять", но сейчас он был уже на шаг от того, чтобы предложитьей "ничью" - за смелость.

-- Давай поговорим по душам, -- предложил он.-- Мне часто пишут записки, -- поняв, что вечеринка будет долгой, МаксимВикторович сел напротив нее с другой стороны парты. -- Здесь, в школе, мнебезразлично, кто автор. Вы все мои ученики, к тому же всего лишь седьмой класс!Но ты отличаешься от остальных. Ты же и сама ощущаешь себя взрослее, я прав?Понимаешь, я же слышу, о чем вы шушукаетесь - вы же не внимаете моим просьбам сидетьтихо. Я слышу, как ты рассуждаешь о жизни, о людях. Да, твои рассуждения чащевсего незрелые, совсем неправильные, но факт налицо - ты не поверхностныйчеловек. Ты любишь размышлять, анализировать. Поэтому меня и удивили Таниныслова. Ты меня совсем не знаешь. А умные девчонки не влюбляются только вовнешность.

Вдруг Наташа вспомнила, что он красивый... Акогда она умудрилась забыть об этом?!

-- А как же любовь с первого взгляда? --стремление к истине всегда вело Наташу к знаниям. -- Это же только вовнешность!

-- Я не верю в любовь с первого взгляда, --ответил Максим Викторович.

-- Я тоже, -- кивнула она. Теперь Наташа ужесмело разговаривала с ним, и чем больше они общались, тем больше этот человекей нравился.

Он тряхнул головой, откинув с лица свою длиннуючелку, и облокотился на стол, став Наташе значительно ближе.

-- А зачем тогда ты написала мне записку?

Наташа растерялась: он загнал ее в тупик. Онаобдумала его вопрос, обдумала весь предыдущий разговор и поняла, что не находитответа. Можно сказать, что хотела порадовать его, сделать ему приятное, но ведьэто неправда!

-- Я не знаю, -- тихо призналась она. -- Этобыло импульсивно.

-- Тогда пообещай, что больше не будешьсовершать бесцельных поступков. Понимаешь, как-то немножко нелепо выглядит состороны: ты сделала "что-то", а зачем - не знаешь. Не делай ничегонеобдуманно, чтобы не жалеть потом об этом.

-- Хорошо, -- послушно согласилась девочка.

-- Пойдем по домам, -- предложил МаксимВикторович. -- Поговорим по дороге. Мне с тобой по пути.

Когда они вместе вышли из школьных дверей,Наташа спросила:

-- А откуда Вы знаете, где я живу?

-- Дело в том, что я живу на твоей улице, икаждый день мы с тобой сталкиваемся плечом к плечу и идем в школу. Ты незаметила?

-- Нет. Для меня вообще сама дорога в школу -это так, досадная необходимость, поэтому я и не замечаю, что тво­рится вокругменя.

-- Досадная необходимость?! -- возмутилсямужчина. -- Дорога прямо в Солнце - это досадная необходимость?! Люди вокругтебя - досадная необходимость? Посмотри, мелкий полез в лужу, его мама впанике, а мелкий по-настоящему счастлив! А ты можешь быть счастливой, стоя влуже? Ты хорошо учишься, и я считал тебя любознательной. А тебе, оказывается,не важно, что творится вокруг тебя. Ты ведь любишь свой город, но вряд липолностью осознаешь его красоту, да? Ты сама себя ограничиваешь, не позволяешьсебе прочувствовать масштаб. В двенадцать лет это неудивительно, -- поправил онсам себя. -- Ты будешь становиться старше, и мир заиграет сотнями красок - длятебя! С каждым годом ты будешь видеть его все четче. Сначала выйдешь за пределышколы, потом за пределы своего района...