Уайтчёрч начал читать:

– «Мой дорогой Император, я молю вас простить неопрятный способ доставки этого приветствия. Нужно всегда создавать впечатление… – Мне показалось, что я слышу мягкий, зловещий голос Ре́лема. – Лето выдалось довольно скучное, не правда ли? Признаюсь, что смерть моего дорогого Корозота меня несколько озадачила. Но если и есть в мире что-то, приносящее мне наслаждение, так это брошенный вызов. Я решил честно предупредить вас: я планирую стремительную атаку, которая поставит ваш Орден на колени. Я покажу вам ужас, мой дорогой Император. Вы почувствуете вкус страха. А вы знаете, что я человек слова…»

При этих словах я усмехнулась: Ре́лем едва ли был человеком.

Уайтчёрч продолжил:

– «Есть мера, которую вы можете принять, чтобы пощадить себя, вашу Королеву и лояльных чародеев от грядущего апокалипсиса. Дайте мне то, о чем я прошу, и, возможно, я не растопчу вас. Будьте уверены: если вы мне откажете, ничто не спасет вас от гибели».

Не задумываясь, я накрыла ладонью руку Блэквуда. На мгновение наши пальцы сплелись.

Уайтчёрч оглядел собравшихся:

– Я попросил своего слугу пренебречь моим требованием.

С этими словами он крутанул посох и поднял в воздух воду из чаши, закручивая ее в шар. Затем раскатал шар в тонкий мерцающий квадрат. По поверхности квадрата пошла рябь, сменившаяся изображением. Агриппа однажды нам это показывал – так можно было посмотреть, где находится интересующий вас объект, как в магическом зеркале.

Мне опять захотелось, чтобы здесь был Агриппа.

Мы увидели спальню Королевы, изножье ее кровати под балдахином. Пол и стены покрывали кровавые брызги, кровь была все еще свежая, стекающая. Я представила, как демон-тень перерезает горло несчастного лакея, как жизнь покидает его. Монстр.

Уайтчёрч увеличил изображение. Фамильяр написал кровью несколько слов (буквы еще были сырыми).

Отдайте мне Генриетту Хоуэл.

Когда я была совсем маленькой, моя тетя привезла меня на море. Я бросалась в волны и ничего, кроме шума прибоя, не слышала. Сейчас, глядя на ужасающую фразу, я чувствовала себя так же. Вокруг говорили? Спорили? Кричали? Я не могла понять. Я слышала только, как кровь пульсирует у меня в ушах.

Зачем? Зачем я ему понадобилась?

Несколько месяцев назад Ре́лем хотел сделать меня одним из своих фамильяров, чтобы подготовить меня к «большему могуществу». Но не может быть, чтобы он хотел этого сейчас, сейчас, когда я убила Корозота. Должно быть, у него на уме было что-то страшное. Видимо, наказание.

Я поднялась, и гам стих.

– Он сказал, зачем я ему понадобилась? – Мой голос звучал на удивление спокойно, если учесть, что я была близка к самовозгоранию. С кончиков моих пальцев летели искры, в рукавах вспыхивали угольки. Я почувствовала, как Ди и Блэквуд благоразумно отодвигаются.

Император покачал головой:

– Нет.

– Мы этого не сделаем! Мы не отдадим ее! – заорал Ди, вставая рядом со мной. К моему удивлению, многие чародеи поднялись на ноги, демонстрируя свое согласие с Ди.

– Мы не ведем переговоров с демонами! – выкрикнул кто-то.

– Возможно, Ре́лем знает… – отозвался откуда-то низкий голос.

Подбадривающие возгласы стихли, когда его обладатель встал. Невысокий молодой человек с голубыми глазами под тяжелыми веками, в манерах которого было что-то властное.

– Чудесно, Валенс, – пробормотала я.

Ну конечно. Валенс был капитаном моего батальона. Все недавно присоединившиеся чародеи зачислялись в батальоны, чтобы их курировали и готовили к битвам, если только они не поступали на флот, под покровительство Чтецов. Валенс никогда не скрывал свою неприязнь ко мне. По его мнению, я была всего лишь лгуньей, а никакой не Предначертанной, да еще и приложила руку к смерти магистра Пейлхука. Несмотря на то что Валенс выступил против ужасных вещей, что творил Пейлхук (убийства невинных людей и вытягивание из них душ), чародеи все равно не слишком доверяли ему: Валенс все еще оставался одним из учеников Пейлхука. Он, видимо, был глубоко лоялен к своему покровителю, как и я была лояльна к Агриппе. Я-то это понимала, а Валенс считал, что Император проявляет фаворитизм, не наказывая меня.

Поэтому он решил, что сам накажет меня. Когда бы мы ни упражнялись во дворе казарм, он выискивал во мне недостатки. Я иду чуть не в ногу, формируя водяной смерч? «Сделай это еще пятнадцать раз». Он всех заставлял делать упражнение по новой, если я допускала хотя бы одну ошибку, что сделало меня очень непопулярной.

Меня совсем не удивило, что сейчас он захотел высказаться.

Валенс посмотрел на меня через зал:

– Возможно, Ре́лем знает, что она не одна из нас.

– Я была посвящена точно так же, как и ты, – парировала я. Возможно, это было очень по-женски, но я не собиралась позволять ему себя затоптать. – Я могу пользоваться Кашкой точно так же, как и ты. И точно так же, как и ты, я помогала в уничтожении Корозота.

– Да, опять одно и то же, – вздохнул Валенс.

Опять одно и то же – как будто я настойчиво показываю всем свою вышивку, уже в восьмой раз!

– Ты никогда не упускаешь возможности напомнить нам об этом примечательном подвиге, – продолжил он. – Но тебя посвятили несколько месяцев назад, Хоуэл. И что ты сделала с тех пор?

Я вовремя остановилась и не запустила тебе в лицо огненный шар.

– Садитесь все! – прогремел Уайтчёрч. – Меня шокирует, что кое-кто из нас проявляет разногласие в такие времена!

Я села, и Блэквуд пихнул меня локтем. Чтобы поддержать или наказать?

Валенс по-прежнему бросал на меня злобные взгляды, но и я отвечала ему тем же. К черту сдержанность.

– Где были охранники Королевы? – нахмурившись, спросил Блэквуд. – Наши солдаты знают, что ни один зал нельзя оставлять без присмотра, и двор Мэб должен был помогать страже присматривать за покоями Ее Величества.

В самом деле. Темная фея согласилась прислать еще больше оружия и солдат. Они установили вокруг города защитное кольцо в дополнение к барьерам чародеев. У дверей покоев должны были стоять рыцари феи и наши чародеи.

Уайтчёрч вздохнул:

– Кажется, во время смены караула произошла ошибка.

Если бы дезорганизованная от природы Темная фея помогла все устроить, то меня бы это не удивило.

– Я хотел поделиться этими новостями, прежде чем мы перейдем к основному вопросу. Мы должны обсудить укрепление барьеров. Теперь что касается защиты…

Я поняла, что мне надо быть внимательной. Нужно сосредоточенно вслушиваться в каждое слово Императора. Но я могла думать лишь о том, что Ре́лем приказал своему фамильяру написать эти слова кровью слуги. Несчастный погиб из-за сообщения, адресованного мне. У меня заломило в висках: это моя вина. Это была моя вина!