— Бог ты мой, — снова тупо сказала Джоан. — Неотразимую для кого?

— Вот здесь ты добралась до сути, — сухо заметила Эш. — Тот щеголь, которого они прислали ко мне, был явно ослеплен.

Джоан начала смеяться.

— Но не ты. О Господи, здесь они явно не на ту напали.

— Да, мне тоже показалось это несколько странным, — серьезно согласилась Эш.

— Они могли бы получше разузнать, что и как. Разве они не знали, что тебе плевать на деньги? И если тебе вздумается, ты можешь запросто скупить все графство?

— Полагаю, — сдержанно заметила Эш, — что эту компанию мало интересует, что представляют из себя другие люди. Они просто решают, что надо компании, и лезут напролом с дубиной. Ну и, разумеется, чековой книжкой.

— Что ж, теперь им придется посмотреть на вещи несколько по-другому, — хмыкнула Джоан. — Догадываюсь, ты сообщила им взгляды Эшли Лоуренс на жизнь, весь мир и человеческую жадность. — И задумчиво добавила: — Знаешь, мне даже немного жаль их, кто бы они ни были.

Эш улыбнулась.

— Да, я была несколько резка, — согласилась она охотно. — Думаю, они не вернутся.

Лондонская квартира находилась на верхнем этаже здания в стиле эпохи короля Эдуарда. Декораторы ободрали все внутри, оставив лишь лепные высокие потолки и огромные камины. Инкрустированный пол был сделан из дерева, доставленного со всех концов мира. Кресла глубокие и удобные. Массивный письменный стол, выполненный из скандинавского дуба, освещался лампой, напоминающей робот работы Джиакомметти. Кругом идеальная чистота и безошибочно мужская атмосфера, которой полностью соответствовал единственный жилец этой квартиры. В круге света он выглядел отстраненным, вроде принца времен Возрождения. Но даже когда он сидел над бумагами, в нем чувствовалась физическая мощь, мужская сила, собранная и сдерживаемая, но от того не менее опасная. Вам не захотелось бы схлестнуться с этим человеком. Ни в какой области. Так что приходилось лишь удивляться, насколько многие лезли на рожон.

Во всяком случае, именно так думал человек, приближавшийся к столу, слегка постукивая каблуками по натертому полу. Высокий, подтянутый, лет шестидесяти. Мгновение он смотрел на склонившуюся над столом фигуру. Поскольку фигура не двигалась, он кашлянул.

— Простите, сэр. К вам пришел гость. Он уже поднимается.

Джейк Дейр поднял голову от стола. У него было худое умное лицо с внимательными темными глазами. Несмотря на здоровый загар, он имел утомленный вид, как будто окончательно вымотался или неважно себя чувствует.

— В чем дело, Мариотт?

Лицо Мариотта было непроницаемым.

— Его высочество, сэр. Он уже здесь.

— Что? Разве уже так много времени?

Джейк потер глаза и взглянул в окно. Удивился, что, пока он работал, почти совсем стемнело. Вечернее небо за окном пентхауса посерело в густых английских сумерках. Работая с настольной лампой, он совсем этого не заметил. Интересно, что часто в последние дни он не замечает, как быстро бежит время, мелькнула мысль.

Он встал.

— Спасибо, Мариотт. Ладно, уже иду.

Мариотт склонил голову и ретировался.

Джейк потянулся. Плечи сводило судорогой. Виной тому его дурацкий образ жизни, невесело подумал он, выключил лампу и направился поприветствовать гостя.

Послышался тихий гул, и лифт остановился на этаже. Мариотт широко распахнул дверь и отступил в сторону.

— Его королевское высочество принц Ахмед, — возвестил он.

Джейк пошел навстречу гостю, худое лицо осветилось приветливой улыбкой. Казалось, у потомка аристократов пустыни и мальчишки, родившегося в захолустных кварталах Мемфиса, не должно быть ничего общего. Тем не менее, они подружились с того самого раза, когда Джейк подрядился выполнить заказ отца Ахмеда. Оба не совсем понимали, почему именно это произошло, разве что причиной послужила их общая страсть к альпинизму.

Они не виделись уже полгода. Зима выдалась на редкость сложной в деловом смысле, но когда Ахмед вышел из лифта, Джейк понял, как ему не хватало друга с его ироничным отношением к жизни.

— Ахмед, до чего же приятно тебя видеть. Что ты делаешь в Лондоне?

Принц презирал англосаксонские рукопожатия. Вместо этого он с энтузиазмом обнял Джейка.

— Заскочил, чтобы увидеться с тобой. Был в Париже. Мы там разминулись, так я понял. — Он отстранился от Джейка и внимательно вгляделся в него. — Только что из Бразилии, так? Сразу видно.

— Это что, комплимент моему загару? Или ты про мешки под глазами? — ухмыльнулся Джейк.

Мариотт вежливо кашлянул. Он уже отошел к бару и давал понять, что готов принять заказы. Но в этом его покашливании явно сквозило неодобрение.

— Мистер Дейр слишком много разъезжает, сэр. Возможно, чересчур для его здоровья и благополучия.

Джейк застонал.

— Не начинай. — Он повернулся к Ахмеду. — Я-то думал, что английские дворецкие отличаются высокомерным и наплевательским ко всему отношением. А тут промахнулся в выборе.

Мариотт наклонил голову, явно не обидевшись.

Джейк смягчился.

— А вообще-то он не так уж не прав, — вздохнул он. — Слишком много самолетов и слишком много городов. А дней маловато.

— Что тебе требуется, — заявил Ахмед, — так это влезть на трудную гору.

— В данный момент ничего не выйдет, — печально сказал Джейк. — Во-первых, я явно не в форме. Во-вторых, взгляни на эту гору бумаг. Нет, придется нам обойтись вечером воспоминаний.

— Вы уже больше года не отдыхали, сэр, — заметил Мариотт, ни к кому не обращаясь.

— Отдых порой более трудная работа, чем сама работа, — ответил Джейк. Он повернулся к Ахмеду. — Понял, что я имел в виду? Постоянные укоры. Все равно, что жить с матерью.

Ахмед был знаком с матерью Джейка. Потому его брови поднялись. У него создалось впечатление, что она не только не в курсе, когда ее единственный сын отдыхал, но ей это глубоко безразлично. Ахмед полагал, что в Джейке ее интересует только его способность обеспечивать ей весьма экстравагантный образ жизни.

— В самом деле? — пробормотал он. Джейк криво усмехнулся.

— С мамочкой, какой у меня никогда не было. Такой старомодной любительницей печь яблочные пироги. Сейчас же у меня вполне адекватная замена. Так ведь, Мариотт?

Мариотт пропустил вопрос мимо ушей. Он обратился к Ахмеду:

— Могу я предложить вам что-нибудь выпить, сэр?

— Апельсиновый сок с содовой, пожалуйста.

Мариотт подал ему требуемое, налил в стакан Джейка виски с содовой и величественно удалился на кухню. Ахмед пожевал губами.

— Надежный малый. Если он считает, что ты должен расслабиться, я на его стороне. — Он опустился в одно из кресел и поднял свой стакан. — Наше здоровье!