— Может быть, если бы у нас были дети…

— Слава Господу, что их не было!

— Но если бы они были, мы бы чувствовали, что у нас есть что-то общее! Нам было бы что спасать…

— В мои времена, — ядовито заметила бабушка, — муж и жена брали на себя обязательства перед Богом и людьми, а не ожидали, что невинные младенцы разрешат все их проблемы.

— Но, мне кажется, то, что у нас не было детей, заставляло Роберта чувствовать себя ущербным. Думаю, что он винил в этом именно себя.

— Так оно и должно быть. Ты происходишь из хорошего рода, устойчивого ко всем невзгодам, Мэри Клэр. Вряд ли ты не смогла бы подарить ему наследника, если бы представилась такая возможность.

Как раз в этом Мэри не была уверена. Множество раз она спрашивала себя: неужели наказанием за ее внебрачную беременность стало лишение возможности вообще иметь детей? Но поделиться своими сомнениями с бабушкой она не могла.

— Его новая жена родила через шесть месяцев после их свадьбы.

— Вот потаскушка! — прошипела Шанталь, задыхаясь от гнева. — Через шесть месяцев! В таком случае, они стоят друг друга.

— Роберт — прекрасный человек. Просто он не подходил мне как мужчина.

Глаза бабушки сузились.

— Э, нет! Хорошие люди так не поступают. На мой взгляд, он ничуть не лучше, чем этот проходимец с соседнего двора. Могу я надеяться, Мэри Клэр, что ты наконец усвоила все уроки и в будущем станешь выбирать мужчин более осмотрительно?

Хотелось бы Мэри самой себе дать достаточно честный ответ на этот вопрос! Но, по крайней мере, ей не пришлось лгать в очередной раз, ибо, взглянув на свою бабушку, она неожиданно обнаружила, что Шанталь заснула в своем кресле.

На спинке дивана лежала чудесная шерстяная шаль. Мэри заботливо укутала ею ставшие такими слабыми плечи бабушки и неслышно вышла из комнаты.

Тереза встретила ее в холле.

— Она спит?

Мэри кивнула.

— Отключилась буквально в секунду. С ней такое часто случается?

— Все чаще и чаще, — вздохнула Тереза, и вид у нее при этом был такой, словно она могла бы добавить что-нибудь еще, но вместо этого только поджала губы.

— В чем дело, Тереза?

— О, ни в чем… Но вы же заметили, не так ли, что она становится совсем…

— Старой?

Это слово само собой вырвалось у Мэри, и ее охватило отчаяние и чувство вины. Ну почему она так долго не приезжала?! Ведь у Шанталь осталось совсем мало времени…

Тереза с сочувствием сжала ее руку.

— Этому не поможешь, дорогуша. Никто из нас не становится моложе.

Истинность этого замечания стала еще более очевидной в течение следующего часа, который Мэри посвятила возобновлению знакомства со старым домом, вызывавшим столько дорогих для нее воспоминаний. Вопреки первому впечатлению, здесь все-таки многое изменилось. На первом этаже в относительном порядке содержались только маленький будуар бабушки, ее спальня и кухня. Все остальные комнаты были заперты, и, заглянув туда, Мэри обнаружила, что мебель там накрыта пыльными чехлами, а канделябры и люстры затянуты паутиной. Лампочка в дальнем холле давно перегорела, и никто ее не заменил, так что вся эта часть здания даже днем была погружена в полумрак.

— Я должна была сделать это сама! — извиняющимся тоном сказала Тереза, застав Мэри вкручивающей новую лампочку. — Но мне теперь трудно взбираться по лестнице…

— Даже и не думай о том, чтобы залезать на стремянку! — закричала Мэри. — Христа ради, Тереза, объясни мне, пожалуйста, почему моя бабушка не наняла кого-нибудь тебе в помощь? Не похоже, чтобы она не могла позволить себе этого.

— Она осталась такой же гордой, какой была всегда. Ей становится просто не по себе при мысли о том, что ей придется позвать каких-то незнакомых людей и дать им увидеть… — голос Терезы слегка задрожал, — что мы не можем справиться со всем хозяйством, как это было раньше.

Мэри опять чуть не разрыдалась от стыда.

— Пойдем-ка на кухню и поговорим, пока я буду готовить что-нибудь для всех нас. Нет, Тереза, даже не пытайся отговорить меня! Я прекрасно управлюсь на кухне, а ты уже сыта этим по горло. Пришло время, когда кому-то из членов семьи моей бабушки надо брать часть ответственности на себя.

Из окна кухни можно было видеть лужайку, которая когда-то подстригалась с идеальной тщательностью. Сейчас она явно проигрывала в неравной борьбе с сорняками и кустарниками, что только подчеркивало очевидное: прошли те дни, когда Шанталь была полновластной хозяйкой всего, что ее окружало. И если она не соглашается покинуть Монжуа, значит, кто-то должен оставаться рядом с ней, чтобы следить за ее здоровьем и порядком в поместье. В кандидатуре на эту роль не было ни малейшего сомнения…

Изо всех сил стараясь быть тактичной, Мэри подняла этот вопрос вечером, за ужином.

— Вы не чувствуете, бабушка, что вам хотелось бы быть поближе к тем людям, которые вас любят?

— Не настолько, чтобы куда-то переезжать! — категорическим тоном заявила Шанталь.

— Но если бы кто-нибудь пожил с вами здесь, в Монжуа, вы не стали бы возражать?

— Это будет целиком и полностью зависеть от того, кого из моих так называемых любимых родственников ты имеешь в виду, Мэри Клэр.

Как будто бы мог вообще стоять вопрос о кандидатуре! У кого из всей семьи не было больше нигде никаких привязанностей? Кто вообще был способен провести с Шанталь больше часа?

— У меня такое чувство, что мне требуется перемена обстановки, — заявила Мэри, и это было не так уж далеко от истины. — Зимы в Ричмонде такие длинные и холодные…

— Но у тебя же там свое дело! Ты говорила мне как-то, что очень занята, и у тебя пока получается неплохо. Ты что же, собираешься отказаться от бизнеса, чтобы разыгрывать роль няньки при немощной старушке? Или тебе нужны мои деньги?

Тут уж Мэри возмутилась по-настоящему.

— Я никогда не нуждалась в ваших деньгах, бабушка, и мне казалось, что вы это знаете! Просто до сегодняшнего утра я не сознавала, как скучаю без вас…

Но Шанталь уже и сама пожалела о своих словах.

— Позволь тебе напомнить, что моя дверь всегда была открыта для тебя, Мэри Клэр, — поспешно проговорила она. — Ты ведь сама решила держаться вдали от меня!

Мэри приложила к губам салфетку.

— Что ж, если вы не возражаете, мне хотелось бы наверстать упущенное. Могу я пожить с вами какое-то время?

Слеза скатилась по морщинистой щеке Шанталь и упала в тарелку с супом.

— Можешь, — сказал она, гордо вскинув голову, чтобы показать, что это было только случайным проявлением слабости.

Позже, когда тарелки были убраны, и Тереза принесла поднос с чаем, Шанталь достала сигарету из серебряной шкатулки, стоявшей рядом с ее локтем, и кивнула Мэри, чтобы та дала ей прикурить.