Это последнее, что слышал Артур. Его хотела увести в свою квартиру тетя Галя, но он вырвался и выбежал на улицу, где и встретил Машку. Странно, но она словно знала, что тот выйдет. Сидела на лавке и сразу увидела Артура, махнула рукой.

Где отец? Не может быть, чтобы он, не разобравшись с этими дядьками, оставил его одного так надолго. Конечно, ему придется потратить несколько часов для того, чтобы полечить раны на лице, но…

Но он никогда не оставлял его у чужих людей так надолго. Артур помнил, как однажды они с отцом, когда уже не было матери, но он еще не научился читать, попали в аварию, и Артур оказался в больнице. И отец пришел к нему уже через полчаса, хотя все вокруг говорили, что у Виктора Малькова, его отца, сломаны три ребра и вывихнута рука. И все смотрели на отца с уважением. Вот так. А тут…

Он просто не имел права оставить его одного на ночь в чужом доме. Хотя на дом это похоже мало. Скорее – снова больница.

Мальчишка соскочил с кровати и подошел к окну. Очень интересная картина. За решеткой – частокол из деревьев, а за ним – высокая стена. Настолько высокая, что даже папа, наверное, через нее не переберется.

А за спиной – снова шаги.

Не желая нервировать тетку, Артур вздохнул и забрался под одеяло.

На этот раз она была не одна. Опять четверо. Один самый высокий, в белом халате и с бородкой, похожей на белую ладошку, еще дядька с серьезным взглядом, в какой-то форме под хрустящим халатом и пожилая женщина. И тетка, тоже в белом халате, которая уже приходила не раз. Только теперь уже без подноса и этого неприятного взгляда. И первое, что она сделала, подошла к кровати и подоткнула под его бок одеяло.

Артур от этого прикосновения напрягся, как перед ударом отца на тренировке. Напрягся и не смог расслабиться даже тогда, когда та отошла, освобождая место главным посетителям.

То, что они главные, Артур понял с их первых слов.

– Шок миновал? Зрачки, реакция?

– В норме. Внутримышечно… орально… димедрол и… ноль пять…

Спрашивал Штырь с козлиной бородкой, отвечала тетка. Хмырь в непонятной форме прижимал к груди кожаную папку и молчал. По его бегающему взгляду Артур понял, что про «димедроли-орально» для него тоже непонятно, как и для него. Какие димедроли? Артур хочет, чтобы пришел отец, поднял его с этой ужасной, похожей на раскладушку, кровати и унес домой! Вот и все димедро…

Он прислушивался к разговору и пытался понять, когда окажется дома. Тогда, когда он лежал с лихорадкой в больнице – давно, когда еще не умел читать – ему удавалось ловко сбивать с градусника температуру, прятать таблетки и делать спиной так, чтобы отваливались банки. Через неделю его выписали. И тогда он тоже слушал врачей и мысленно вычислял, когда снова вернется домой. От мамы, правда, за банки попало – сиделка проговорилась…

– Кто его родители? – спросил Штырь, повернувшись к Форменному.

Артур увидел, как тот поморщился и стал расстегивать свою коричневую папку. Неужели тетка и ему дала тех таблеток?

– Видите ли, доктор… Мне все равно придется его увезти.

– Я вас спросил, кто его родители, – напомнил Штырь.

– Мать – Малькова Инна Андреевна, пятьдесят четвертого года рождения. В позапрошлом году ее… – Покосившись на Артура, который, услышав имя матери, напрягся, как перед прыжком, он отвернулся к Штырю. Отвернулся, однако до шепота не снизошел. – В позапрошлом году она подверглась уличному нападению. Трое приезжих сняли с нее серьги, кольца и забрали сумочку. Ну, деньги там, документы. Хотели ее… Не далась. Убили.

КОГО УБИЛИ?!!

У Артура задрожала нижняя губа – кого убили?!!

Маму?! Что он врет?!!

– Мама умерла!.. Она на небе сейчас! Смотрит, чтобы я не баловался…

Артур стал крутить головой в поисках тех, кто мог бы это подтвердить.

– Мама умерла… Она на небе… У папы спросите! – Это – Штырю, чтобы он не слишком доверял Форменному.

Но папы рядом не было, а развивать тему неба никто не собирался. Пожилая женщина зачем-то наклонила лицо к полу и, закрывая очки ладонью, стала водить пальцами по лбу. Тетка смотрела на папку Форменного стеклянными глазами и тоже молчала…

– Кем она работала? – тихо спросил Штырь.

– Музыке в музыкальной школе учила.

– Чему же еще в музыкальной школе учить можно? А что с отцом?

Форменный опять поморщился, только теперь еще сильнее.

– Отец – Мальков Виктор Александрович. Гордость наша… Заслуженный мастер спорта СССР по боксу. Чемпион мира и Европы… Через два месяца после смерти жены Мальков в составе сборной поехал на чемпионат Европы во Францию. Все удивлялись, как так можно – через два месяца-то? Тренеры его останавливали, мол, отойди душой и телом, приди в себя, восстанови моральную и физическую форму… Вы знаете, как он пил после гибели своей жены? Вы просто не представляете, как пил. Члены сборной его спасли, вытянули из пучины безумия. Знаете, это не по-советски… Ехать на чемпионат мира, защищать честь страны и так в итоге выступить. Нечего и рассуждать о том, что он все бои проиграл, а вместе с ним по очкам и вся команда. Ну, скажите, зачем нужно было во Францию лететь сразу после того, как на тебя горе свалилось? – Майор облизнул сухие губы и поискал глазами поддержки. – И знаете, доктор, как теперь выяснилось… Как можно было советскому человеку так низко пасть? Хотя понятно – заграница, валюта…

– Простите, а куда можно упасть ниже уровня чемпиона мира? – уточнил Штырь.

– Я что-то не понял…

– Заграница людей портит, – объяснил доктору правовую неясность вопроса Форменный. – Мальков два раза был в Италии, был на Кубе, в Польше. Полтора года назад приехал из Штатов. Четыре месяца назад вернулся, как я уже говорил, из Франции. Вчера при обыске валюту нашли – крупная сумма… И в рублях тоже… Уголовно наказуемое деяние, товарищ доктор. А по нашим законам – довольно серьезное.

– Да, да, конечно…

Штырь встал, сунул руки в карманы халата и вялой походкой прошел к окну. Что его там может заинтересовать? Деревья, деревья, деревья и виднеющийся кусок стены?

– И на этом основании вы хотите забрать у ребенка единственного родного ему человека, а отца лишить сына?

– Крайне странно слышать это от вас, доктор… Это тяжкое преступление, профессор. И потом, ребенок сейчас окажется в детском доме, а для подрастающего молодого человека это гораздо лучше, чем остаться с таким отцом.

– Да, конечно… – повторил, как заведенный, Штырь. – Но у нас в законодательстве есть ведь какие-то сноски, послабления, прощение, в конце концов. Вы понимаете, майор, о чем я говорю? Мальков – отец мальчика. И других родственников нет!

Артур совершенно ничего не понимал, но голову к Форменному повернул – тот-то понимает?

– Видите ли, доктор… Вчерашнее посещение квартиры Малькова никак не связано с обнаруженными дензнаками чужих государств. Наличие в адресе подозреваемого валюты есть следствие обыска, а не его причина. Идя к Малькову, наши люди надеялись найти там нечто другое. А о долларах никто даже не помышлял. Это лишь подтверждение того, что следствие шло верной дорогой.