эльфы, а за другим концом стола расположились смертепоклонники. Возле огромного камина, в который Боренли могла бы войти, даже не пригнув голову, на крепких табуретах уселись горцы: Атаульф, задумчиво покуривающий короткую глиняную трубку, Дарерад, огромной ручищей подкидывающий в камин куски горючего камня, Гордок, сложивший руки на пухлом животе, смурной Вимвин, мрачно глядящий в огонь. Боренли устроилась в углу на сундуке и принялась вязать шарф для Вимвина совершенно бесшумно. Было слышно только, как потрескивает огонь в камине, как поскрипывает где-то притаившийся сверчок и как злобно завывает за стенами разбушевавшаяся вьюга. Хотя компания в этот день подобралась довольно странная, все равно в зале витало ощущение домашнего тепла и уюта, за которые Боренли больше всего любила бесконечно долгие зимние вечера. Углубившись в вязание, она словно бы позабыла и о неудачном сватовстве Вимвина, и об угрожающей женитьбе на Гордоке, и об отчаянном решении сбежать из родного дома. Время от времени ее мысли возвращались лишь к странным словам эльфийки. Большой страх, а затем большая радость — что бы это могло значить?

Внезапно тишину и покой нарушил громкий требовательный стук, от которого дубовая дверь, запертая на тяжелый засов, задрожала.

— Ноздри Имира! Кого это еще ётуны принесли в такую погоду? — удивился Атаульф. — Дарерад, пойди открой.

Длинная тень скользнула по залу: это горный великан поднялся со своего места, заслонив камин, и направился к двери. Едва он отодвинул засов, как дверь распахнулась с такой силой, что сбила с ног даже огромного сына гор. В зал не вошли, а буквально ворвались вместе с потоками холодного ветра и завываниями вьюги двое: один был облачен в алый плащ и вороненые доспехи, а его кроваво-красные глаза горели пугающим огнем; вторая также была одета в алое, но ее лицо было скрыто глубоким капюшоном. Темный паладин и ведьма!

— Именем Бетрезена! — провозгласил обладатель огненного взгляда. — Нам требуется убежище, дабы укрыться от бури!

— А найдете вы здесь только смерть! — прокричал в ответ рыцарь и неожиданно вскочил прямо на стол и, выхватив меч, прямо оттуда прыгнул на вошедшего. Однако реакция приспешника Бетрезена оказалась быстрее. Одним ударом он отшвырнул летевшего на него рыцаря, затем сам перемахнул через стол и одной рукой схватил аббатису, а другой достал из ножен ужасающий клинок — Меч Темного Разочарования.

— Если хоть кто-то из вас двинется с места, я снесу ей…

Однако темный паладин не успел закончить фразу, как произошло нечто совершенно неожиданное. Все вокруг застыло, словно вмерзнув в кристалл льда: пытающийся подняться у двери Дарерад, упавший навзничь рядом с ним рыцарь, эльф, уже успевший надеть на лук тетиву и тянущий стрелу из тула, вскочившие с места, опрокинув табуреты, Атаульф, Гордок и Вимвин, сидящие с вывернутыми в сторону шеями колдун и тамплиер. И лишь одно существо двигалось с обычной скоростью среди этих замерших истуканов. Это был Зирзар. Одним движением он скинул бархатный купеческий плащ, под которым оказался обтягивающий черный костюм ассасина, другим движением он извлек длинный кривой кинжал, а затем Зирзар в мгновение ока оказался около стоящей в дверях ведьмы, и его хищный клинок уже прикасался к ее горлу.

— Не спеши, воин Бетрезена! Мне достаточно лишь чуть-чуть оцарапать ее, и она умрет от яда. Не будь я ассасин Империи!

— Олмиэ! — воскликнул темный паладин. — Если ты тронешь мою сестру, клянусь безумством Тиамат, я убью вас всех!

— Погоди, погоди, воин! Не горячись а лучше подумай! Сестру ты спасти не сможешь, но сможешь отомстить. Ты силен, сильнее каждого здесь, но нас намного больше. Если некроманты не вмешаются (а им это ни к чему), то против тебя окажемся я, рыцарь, эльф, трое гномов и великан. Один против семи. Даже если ты убьешь троих или четверых, остальные убьют тебя.

— Это мы еще посмотрим! Я не боюсь погибнуть в бою!

— Погоди, погоди! Ты ведь случайно здесь оказался, спасаясь от бурана. Значит, ты шел куда-то, у тебя была цель. Ты готов отказаться от этой цели, готов пожертвовать сестрой, чтобы глупо погибнуть на каком-то заезжем дворе? Разве это достойная смерть для воина?

— Что ты предлагаешь?

— Посуди сам: ты можешь убить аббатису, но тогда я убью твою сестру. Ты не можешь убить всех нас, а мы тебя — можем, но это обойдется нам слишком дорого. Война не выгодна ни тебе, ни нам. Я предлагаю перемирие. Давай просто разойдемся.

— Я не могу отсюда уйти, — угрюмо сказал темный паладин. — Мы погибнем от снега и ветра.

— Так не уходи! Переждите бурю здесь. Места хватит на всех.

— Чтобы проклятые демоны в моем доме… — начал было возмущаться Атаульф.

— Молчать! — рявкнул Зирзар. — Еще только гномьего упрямства мне не хватало. Ты бы предпочел гору трупов в своем доме, Атаульф?

Ассасин вновь обратился к воину Бетрезена:

— Как твое имя?

— Наидорн.

— Гляди, Наидорн. Я убираю свой кинжал. Убери и ты свой клинок, — сказал он и грозно оглядел всех остальных, — А если кто-нибудь попробует взяться за оружие, то я даже с отрубленной головой успею метнуть в него кинжал! Слово ассасина!

Каждый знает, что такое слово тайного убийцы Империи. Поэтому всего через несколько минут за одним столом оказались все, кто волею судьбы оказался в этот день в «Гремящем перевале»: представители всех пяти рас Невендаара. Вряд ли еще при каких-то обстоятельствах могли бы усесться бок о бок аббатиса Святой Церкви и ведьма, рыцарь и темный паладин, гном и эльф, колдун-некромант и горный великан. Каждый осознавал противоестественность этой ситуации, и все были смущены. Первой нарушила молчание преосвященная Женевьева:

— О, Всевышний! Могла ли когда-нибудь даже в мыслях допустить, что буду делить кров не только с еретиками, поклоняющимися смерти, но и с демонами-вероотступниками?!

— Мы не отступники, мы верные слуги! — возразил ей темный паладин. — В действительности, отступники — вы, ибо вы отвернулись от создателя всех людей, Бетрезена!

— Но это Бетрезен исказил замысел Верховного отца и сделал наш мир юдолью страданий и слез.

— Нет! Это другие боги из зависти к Бетрезену испортили его творение и оклеветали его…

— Тише-тише, — примирительно сказал фальшивый купец Зирзар. — У нас тут прямо модель Невендаара в миниатюре. Верующие во Всевышнего жаждут уничтожить слуг Бетрезена, дети Галеана точат нож на сынов Вотана…

— А разве не достойны мести порождения этого вероломного бога, вырвавшего сердце Галеана и зашвырнувшего его на солнце? — вскочил со своего места эльф.

— Вотан лишь защищался, ибо эльфы первыми вторглись на земли Горных Кланов! — воскликнул Атаульф.

— Мы лишь мирно кочевали!

— Это все дела седой древности, — сказал ассасин, — они