Из диадохов и их сыновей, эпигонов, только Деметрий являлся ярчайшим символом своего сложного и яростного времени. Все противоречия македонской, восточной и греческой жизни соединились в нем. Энергия и му жество воина, чарующая и остроумная гибкость эллинского ума и чувственность восточного вельможи – все это одновременно жило в нем. Его безумная отвага жаждала приключений, разгула, грандиозных планов. Он любил всё необычное, быстро меняющееся. Было лишь одно прочное чувство в его сердце – Антигона, своего отца, по-прежнему любил он также горячо, как и в детстве. Всё остальное, даже прекраснейшие из женщин, овладевало им только на мгновение и быстро становилось безразличным.

Деметрий несся по свету, как метеор, вызывая всеобщее изумление. Его постоянно обуревали новые желания, он постоянно искал новые опасности, где все ставилось на карту. Покой был для него невыносим, как и для Александра Великого.

Александр!.. Сердце Птолемея невольно сжалось от незаживающей раны, невосполнимой потери брата, друга, великого царя. Он часто сравнивал Александра и Деметрия. И только сейчас, в минуту крайней тревоги за судьбу свершений Александра, Птолемей понял, что деяния Деметрия и его жизнь в ближайшее время потерпят полный крах. Он разгадал, что главное в жизни Деметрия – постоянные наслаждения, что он не знает прекрасного и глубокого чувства дружбы, которое знал и высоко ценил Александр; его жизнью не руководит великая идея создания единого, мощного государства без границ, которая была целью жизни Александра. Все его победы случайны, его личное «я» для него важней всего.

Птолемей с облегчением вздохнул, с наслаждением втянул в себя свежий морской воздух. Несмотря на разницу с Деметрием в возрасте почти в тридцать лет, он снова почувствовал себя молодым и полным сил. Он был уверен, что найдет путь, чтобы победить дерзкого выскочку.

Наступила ночь. Птолемей любил её мудрую тишину, которая успокаивала и помогала находить ответы на мучившие его вопросы. Он по-прежнему стоял на палубе триеры, глядя на море. Внезапно мерные ритмичные всплески весел перешли в душераздирающие крики его погибших и израненных при Саламине воинов. Все эти бесконечно долгие дни после проигранного сражения он пытался заглушить в своей памяти эти стоны отчаяния, но они неотступно преследовали его.

Коварен и умен был Антигон. Он опередил Птолемея, – нанес удар первым. Недавняя трагическая участь кипрского царя Никокла вызвала ярость Антигона. И Одноглазый бросил Птолемею вызов. Освободив Афины от власти Кассандра, союзника Птолемея, Антигон прервал на время освобождение Греции, чтобы предупредить вторжение Лагида в Малую Азию. Если внезапный удар против Птолемея, подтягивающего к Кипру сильную армию и флот, удастся, рассудил хитроумный Антигон, как удался удар против Кассандра в Афинах, то ненавистное содружество будет полностью парализовано.

Флот и войско Деметрия устремились к Кипру. Свой новый поход возмужавший полководец начал выполнять с присущей ему неукротимой энергией. Многовесельные военные корабли, всевозможные суда для переправы войска, плоскодонные лодки будто стая больших медленных птиц приближались к острову.

Но самое главное, на кораблях везли ремесленников, строевой лес и материалы для постройки осадных машин, невиданных до этого во всем мире. Деметрий радовался, что наконец-то проявит свой изумительный талант изобретателя и строителя страшных разрушительных сооружений. Он знал, что в этом ему нет равных и был уверен, что победит. На всем пути Деметрий нигде не встретил египетского флота и благополучно высадился на северо-восточном берегу.

Зимние ветры задували в палатки. Днем и ночью на берегу горели костры. Деметрий торопился опередить Птолемея и немедленно приступить к штурму Саламина, самого важного города на южном берегу острова, где находился стратег Менелай, сводный брат Птолемея, который уже стянул к городу все гарнизоны кипрских городов.

Часть кораблей была спущена на берег, оставшиеся на море должны были защищать берега. Со всем своим сухопутным войском Деметрий двинулся через горы к Саламину.

Загрохотали колесами деревянные сооружения с таранами и баллистами-самострелами, которые будут метать во вражеский лагерь камни и дротики, зажигательные и простые стрелы. Но самое главное смертоносное оружие, которое обеспечит славу и победу Деметрию, будут собирать у стен Саламина.

Зимний месяц гамелион был в этом году суровым. Пронизывающий до костей ветер, дожди со снегом, скользкие горные тропы – ничто не могло остановить Деметрия… Он скорым маршем вел свое войско. На похудевшем, осунувшемся лице с жестким очертанием рта отпечаталось выражение твердой решимости. В прозрачных, как у рыси, готовящейся к прыжку на свою жертву, глазах отражалось стремление ни перед чем и ни перед кем не останавливающегося хищника, способного все смести и всех уничтожить в кровавой схватке на своем пути. В его голосе появился повелительный тон, его распоряжениям никто не смел прекословить.

В десяти стадиях от него их поджидал Менелай с двенадцатью тысячами гоплитов и тремя илами.

Началось сражение. Засверкали копья, зазвенели мечи, тучами полетели глухо гудящие стрелы и дротики.

Воины Деметрия и воины Менелая дрались с отвагой и мужеством, на какое только были способны, но на этот раз удача сопутствовала Деметрию.

Египетские войска были опрокинуты, большая часть во главе с Менелаем бежала и успела скрыться за стенами Саламина.

Уставшие в битве воины окружили Деметрия. Жестокое торжество победы светилось в их глазах. Деметрий с наслаждением вслушивался в их речи, полные восхищения, признания, похвалы.

Вечером войско победителей отдыхало у костров. Деметрий отпраздновал победу обильным и шумным пиром. И вскоре собранный и деловитый, он сидел в своем походном шатре со своими полководцами и обсуждал дальнейшие планы военных действий. Деметрий не собирался отдыхать, у него не было времени на передышку – пришла пора брать штурмом Саламин.

Утром Деметрию донесли, что задолго до восхода солнца несколько боевых кораблей отплыли в сторону Египта. Теперь жди оттуда подмогу. Медлить было равносильно смерти.

На военном совете Деметрий приказал немедленно начать строительство гелеополиды – «осаждателя городов».

– Мы отрезаны от своих, поэтому должны рассчитывать только на собственные силы. Помощи ждать неоткуда. На длительную осаду тоже нельзя надеяться. Продовольствия хватит самое большее на три месяца. Запомните!.. Мы должны превзойти всех в мире в приемах штурма городов!

Все мгновенно пришло в движение. В невиданно короткие сроки было собрано исполинское сооружение в семьдесят пять футов шириной с каждой стороны и в сто пятьдесят футов высоты. Это устрашающее здание, напоминавшее неприступную башню, стояло на четырех массивных колесах и было разделено на девять этажей, сообщавшихся между собой лестницами. В нижних этажах были помещены мощные метательные машины, из которых запускались камни в шесть талантов весом, в средних – самые большие катапульты, в верхних – множество мелких метательных орудий. Для большей прочности стены башни были скреплены железными болтами и снаружи обиты железными листами. К верхним этажам были пристроены подвижные откидные мосты. На самом верху, на плоской крыше разместили стенобитные орудия. Два исполинских тарана, расположенных сбоку под навесами, должны были действовать одновременно со всеми орудиями башни. Ее разрушительное действие по замыслу Деметрия должно было превзойти мощь многотысячной армии. Деметрий сам руководил строительством гелеополиды.