Парижанка преисполнена снобизмом. И, как заметил один из наших соплеменников: «Мы не являемся снобами: ведь мы же не виноваты в том, что все музеи и выставки сосредоточены в Париже, что все вечера и гала-представления проводятся именно здесь, что мы являемся столицей хорошего вкуса и высокой моды. И согласитесь, неделя высокой моды в Саргемине,[11] лишь является тому подтверждением. (И с этой точки зрения мы, конечно, снобы)».

Будучи снобкой, уважающая себя парижанка никогда не пойдет в спортивных штанах на рынок, она, скорее, наденет легинсы. Если она пьет чай, то марки Mariage Frères, либо белый чай или чай «Долголетие». Пирожное «макарон»[12] она покупает у Пьера Эрме (изделия кондитерского дома Ладюре – это прошлый век). Сливочное масло она, разумеется, не взбивает со своей сестрой, она его закупает в Нормандии, потому что то, которое продается в бакалее Grande Epicerie сети магазинов Bon Marché, не отвечает высоте ее требований. Конечно, они не все такие, есть и исключения, но если они снобки, то являются ими до кончиков ногтей, потому что они ничего не делают наполовину.

И хотя это не понравилось бы Жаку Олл-Гуду[13] и идет вразрез с его законом, направленным против английского языка, цыпочка from Париж обожает to speak, вставляя в свою речь a few words of English. Она обожает пересыпать свой монолог словами, заимствованными ею из языка Шекспира. Но только одно замечание, my dear, dear цыпочки, которое необходимо довести до вашего сведения: так, как говорите вы, никто не говорит. Не считая себя пуристами, строго следящими за соблюдением норм языка Мольера, и еще менее членами английской Карпетт-академии[14] (она действительного существует), мы хотели бы преподать вам небольшой урок английского языка, потому что наши friends, проживающие по другую сторону Атлантики, до упаду хохочут над вашими промахами и ошибками. Но мы вам обещаем, все это останется между нами. Мы никому больше не скажем, какие грубые mistakes вы допускаете.

Во-первых, заклинаем вас: никогда не говорите «hype», употребляйте вместо него слово «hip», как в «хип-хоп». Слово «hype» действительно существует в английском языке, но его значение далеко от понятия, которое ассоциируется с термином «хип», который переводится как «модный, стильный, находящийся на пике популярности». Hype – это ажиотаж, шумиха, сопровождающие любое важное событие или явление. Вспомните, какую огласку (hype) получил суд над О. Ж. Симпсоном, бывшим знаменитым американским футболистом, признанным виновным по всем пунктам обвинения. Модный, современный – это «хип» (hip). Надеюсь, с этим разобрались!

Далее, никогда не употребляйте выражение «nail bar» (маникюрный салон), по крайней мере, за пределами Шестиугольника. В Лондоне подобных заведений не существует (или почти не существует), и поэтому у них нет названия. В лучшем случае говорят «beauty parlor» (салон красоты). А в Нью-Йорке, где они встречаются на каждом углу, их называют «nail salon», во-первых, потому что в самом звучании чувствуется некий шик, во-вторых, это модное, хип-заведение (а не hype), отвечающее всем требованиям американского снобизма, и, кроме того, салон – это ведь так по-французски! Остается добавить, что воистину нет пророка в своем отечестве…

Когда владельцы кафе, желая идти в ногу со временем, решают присвоить ему американское название, они могли бы, по меньшей мере, придумать имя, уносящее в мечты о путешествиях и странах. В то время как название парижской сети Indiana Café может лишь вызвать приступ безудержного смеха, и о мечтах и путешествиях приходится забыть. На вывесках изображена голова индейца, украшенная перьями, с лицом, разрисованным красками. Хотелось бы напомнить, что Индиана – это американский штат, в котором уже на протяжении века не встретишь ни одного индейца, поскольку они все уже давным-давно уничтожены белыми. Чтобы вы имели представление об Индиане, можем сказать, что этот штат напоминает наш сельскохозяйственный регион Бос.[15] И для американца навеселе, случайно наткнувшегося в Париже на кафе сети Indiana, это приблизительно то же самое, что и французу в Америке увидеть один из псевдороскошных ресторанов под названием Buvette beauceronne (букв. перевод: Босеронский буфет) с изображением в качестве логотипа, видимо, кузена Верцингеторикса.[16]

А вот и еще одна нелепость. Мы имеем в виду сеть магазинов по продаже обуви для детей под названием Six pieds trois pouces («шесть футов три дюйма»). Название французское, грамматических ошибок нет, но владельцы сети, вероятно, поленились заглянуть в таблицу перевода мер из английской системы в метрическую. Потому что в метрической системе шесть футов три дюйма равны 1,92 м, а это, согласитесь, никак не сопоставимо с ростом очаровательного малыша. Разумеется, мы встречали очаровательных представителей рода человеческого под два метра ростом, но заявляем со всей ответственностью: у нас не было никакого желания ухаживать за ними, как за младенцами, и припудривать им ягодицы тальком. Изменив название на «три фута шесть дюймов», что составляет 1,10 м, мы пришли к выводу, что в таком варианте оно в большей степени соответствует действительности.

И, наконец, несколько замечаний по поводу произношения. В следующий раз, когда вы отправитесь на пробежку трусцой по Венсенскому лесу, вы наденете swe-e-e-t-shirt (спортивный костюм, светшот), а не sw-i-i-t-shirt. Sweat означает «испарина, потение», в то время как sweet переводится как «приятный, сладкий, сентиментальный». Sweat-shirt – это костюм для потения, а не просто симпатичная майка.

Марианна с обнаженной грудью с картины Делакруа дремлет во многих парижанках. Но это не означает, что каждое утро они, проснувшись, сразу же надевают фригийский колпак, как символ революционной борьбы, и спрашивают себя, что они смогут сегодня сделать для свободы. Не будучи оригинальными, вслед за Виктором Гюго мы утверждаем, что мятежность их душ – это одна из основных черт парижанок. В зависимости от вашей точки зрения, Париж можно воспринимать как фабрику по производству беспорядков или как эпицентр борьбы за свободу. Даже Мирей Матье не осталась в стороне и говорит в одной из своих песен: «Когда Париж волнуется и приходит в движение, когда в Париже бьют в набат, его отзвуки разносятся по всей Земле, и мир трепещет». И вам не придется долго искать в Париже цыпочек с подобными идеалами – их много, и об этом нам давным-давно поведала «Марсельеза».