Не прерывая поцелуя, я нетерпеливо потянула пиджак с его плеч.

– Сними это, – потребовала хриплым страстным шепотом. Даже играть не пришлось, черт бы его подрал. – Хочу… – и я коснулась пальцами его шеи над воротничком рубашки, все еще застегнутой на все пуговицы.

Рвано выдохнув мне в губы, он принялся стаскивать с себя пиджак. Я ему помогала… или мешала… главное, он совершенно забыл обо всем, что не касается секса. Ох уж эти мужчины!

Пока он выпутывался из рукавов, а это чертовски неудобно делать даже в довольно просторном «Бентли», особенно с ростом под два метра, я быстро залезла в сумочку.

О, выражение его лица, когда он избавился от пиджака и потянулся ко мне, стоило… дорогого стоило. Мильон баксов, не меньше.

– А теперь медленно и печально застегни наручники, красавчик, – наручники я держала левой рукой, так как в правой была «Беретта». Тридцать второй калибр, самое то для дамской сумочки.

– Не стоит так шутить, детка, – и куда только делась его галантность? Глаза заледенели, в голосе прорезалась сталь. Даже не сталь, а оружейный плутоний. Полтонны.

– Сидеть, – я тоже умею «ледяной» тон. – Двинешься ко мне хоть на сантиметр, выстрелю.

– Какая смелая дет… – не договорив фразу, он попытался на меня броситься. Я опередила его на полсекунды. Пуля прошла в паре сантиметров от его плеча и застряла в спинке сиденья. Он отшатнулся. – Твою мать! Сумасшедшая сука!..

Побледнев, он бросил взгляд на шофера за стеклом: тот никак не мог пропустить звук выстрела. Однако стекло не опустилось, скорость и направление поездки не изменились. И никто даже не думал звонить в полицию.

– Твою мать, – повторил мистер Совершенство, с которого слегка слетел его снобский лоск.

– А теперь наручники, красавчик. Или думаешь, что я промахнулась? – я улыбнулась одними губами. – В твоих интересах их поймать.

Сукин сын сжал губы, но наручники поймал. Впрочем, что там было ловить – уж бросить их ему на колени с полуметра я могу и левой рукой.

Он снова глянул на шофера, но уже не с надеждой, а с нескрываемой ненавистью. Пейзаж за окном машины он тоже разглядел. Трудно перепутать одноэтажные предместья с Манхэттеном.

– Это была очень плохая идея, детка, – это уже мне.

– Пофиг, – я выразительно повела дулом пистолета, направив его на самую ценную часть мужского организма. Все еще стоящую, кстати. Извращенец. – У тебя три секунды, красавчик. На четвертой – стреляю.

– Сучка.

– Два.

– Твою… – щелкнул первый браслет, и тут же второй. – Твою мать. Ты ж понимаешь, детка, что ты – труп?

– Я понимаю, что ты – оптимист, красавчик. Кстати, на курсах от ФБР тебе не объясняли, что в случае похищения не следует злить психов? Ты же умный, красавчик, и понимаешь, что у тебя все шансы стать трупом гораздо раньше меня. Или евнухом, если я прямо сейчас на тебя обижусь за неподобающее обращение.

– Сколько? – В его глазах все равно было обещание смерти, причем медленной и мучительной.

– Вот так уже лучше, – я ему подмигнула, не опуская «Беретту». – Не торопись, мы почти приехали.

– Давай покончим с этим быстрее. Сколько?

– Пятнадцать миллионов.

– Почему не сто? – от его сарказма мухи бы на лету дохли, будь тут мухи.

– Можно сто, – согласилась я.

– Если возьмешь распиской, то запросто, – сукин сын ухмылялся так, что мне отчаянно захотелось ему врезать.

– В наше нелегкое время расписки не в цене. Но ты можешь перевести все сто миллионов на счет благотворительного фонда. Гринпис, знаешь?

– Гринпис?.. – Сукин сын завис.

– Ага. Ты вообще знаешь, что синие киты почти вымерли? Если не спасти их в ближайшие год-два, то и спасать будет некого.

– Сумасшедшая.

– Ай-ай-ай, ты не хочешь сотрудничать, – я снова повела стволом «Беретты». – Или ты не хочешь спаси синих китов? У тебя вообще совесть есть?

– Нет.

– Оно и заметно. Ну так что, закончим дело по-быстрому? Я, между прочим, даже не ужинала.

– Закончим, детка, разумеется. Я перевожу пятьдесят штук твоим синим китам, и продолжим с того же места, где остановились. Мой смарт в кармане пиджака, будь любезна, подай.

Я рассмеялась. Не слишком увлекаясь, а то знаю я этих сукиных детей, только моргни – и никакие наручники его не остановят. Вон, как профессионально заговаривает зубы.

– Ты начинаешь мне нравиться, красавчик. Непрошибаемая наглость.

– Ты мне тоже, детка, – он выразительно покосился на свой стояк.

– Пятнадцать миллионов, милорд, и ни пенсом меньше.

– При чем тут пенсы?

– При фунтах стерлингов, разумеется. Ты же не думал, что синим китам хватит каких-то там вшивых пятнадцати миллионов баксов? – Я наивно похлопала ресницами.

Теперь рассмеялся сукин сын.

– Ты… совершенно двинутая… ладно, уговорила, сто штук Гринпису. И ты ужинаешь со мной в «Гудвине».

– Офигеть как заманчиво. Но вот досада…

– Ты не хочешь ужинать без китов? Ладно, тогда на яхте. Я готов посвятить китам весь уикэнд.

– Прости, красавчик, но такими темпами мы доберемся до нужной суммы слишком нескоро. Кстати, мы приехали.

– Моника, – он посерьезнел. – Мы все еще можем договориться. Полмиллиона лично тебе. За пистолет и наручники.

– Наличными прямо сейчас?

– Черт! Откуда я их возьму прямо сейчас? Перевод на любой счет. И никакой полиции, обещаю.

– Ты обещаешь?.. – я сделала вид, что дрогнула.

Сукин сын радостно бросился в моральную атаку:

– Это твой шанс, Моника. Ты слишком хороша для этих грязных дел. Клянусь, если ты отдашь пистолет, полмиллиона и полная безопасность для тебя.

– Ну… – машина уже поворачивала на парковку, а мне надо было как-то остановить сукина сына, чтобы не бросился на меня, когда мы остановимся. Пистолет пистолетом, но он же мне шею сломает, как нечего делать! – Если ты обещаешь…

Он все же дернулся, и я выстрелила. По счастью, ему хватило грохота и кислого порохового запаха, чтобы осознать всю серьезность ситуации и отшатнуться в угол. Он даже выматериться не успел толком, как дверь с его стороны распахнулась, и послышалась команда:

– Вылезай. И без фокусов.

– Упс, – я подмигнула. – Опоздали, ваше лордство.

Он не удостоил меня ответом. Вылез из машины с такой высокомерной мордой, что будь у меня нервы послабее, пристрелила бы на фиг.

– Amore? – поторопил меня мистер Мафия.