Действительно, основы теории «глубокой операции», заложенные в 20-х годах группой способных стратегов во главе с маршалом Тухачевским, на многие годы вперед стали необходимым элементом организации и управления наступательными операциями сильнейших армий мира.

Не менее ценной, как показало время, оказалась теоретическая работа преподавателя Военной академии А. Свечина. Прозорливо предугадав, что будущая война будет войной тотальной, требующей предельного напряжения всех сил, Свечин детально разработал принципы стратегической обороны. Ее суть заключалась в том, чтобы с наименьшими для себя потерями измотать противника на промежуточных оборонительных рубежах. А затем, сохранив силы для решающего массированного удара, в удобный момент бросить их в контратаку. Именно так на уже упомянутых маневрах 1935 г . действовал командующий войсками Киевского военного округа, видный практик отечественного военного строительства И. Якир. Действовавшие под его командованием соединения «красных» с минимальным для себя уроном вымотали рвавшегося к Киеву условного противника. А затем, «перемолов» его основные силы, нанесли «агрессору» сокрушительное поражение.

Дальнейшее, к сожалению, подтвердило, что нет пророков в родном Отечестве. И когда в июле 1941 г . грянула настоящая война, всеми этими замечательными разработками воспользовалась не Красная Армия, а гитлеровский вермахт. В начале военных действий немцы эффективно применили тактику, обкатанную еще Тухачевским, – стремительное наступление с максимальной концентрацией сил на главном направлении и энергичным вводом на оперативную глубину обороны противника бронированных механизированных корпусов. А в 1943 г ., когда сложившаяся обстановка вынудила вермахт перейти к стратегической обороне, его командование весьма эффективно воспользовалось теоретическими наработками репрессированного и потому всеми в родной стране забытого Свечина. Особенно убедительно это «работало» там, где ширина и глубина фронта соответствовала имеющимся у немецкого командования силам. В этом случае они успешно отражали удары, несмотря на шестикратное, а иногда и двенадцатикратное превосходство противника. Не случайно, воюя, по существу, в одиночку с превосходящими силами союзников, вермахт ухитрился продержаться целых два года. Наша же армия в схожих условиях лета 1941-го оказалась лишенной организации, воли и военной мысли. В результате чего всего за несколько месяцев откатилась до рубежа Москва – Ленинград.

Сталин о такой перспективе даже не подозревал. Всю вторую половину 1930-х годов он был всецело поглощен затеянной им глобальной игрой, основанной все на той же ленинской идее подталкивания «мировой революции». Приход в Германии к власти Гитлера, развязавшего в Европе войну, открывал, как считал Сталин, новую перспективу для дальнейшего перевода «войны империалистической в войну революционную» [6]. Пусть сцепившиеся с гитлеровской Германией Франция и Англия – а затем и неизбежно вовлеченные в конфликт США, как можно больше вымотают друг друга в кровопролитной схватке. Тем гарантированней будет успех СССР, когда он вступит в борьбу. А пока главное – «тянуть резину» с англо-саксами и подпитывать сильную в военно-экономическом отношении, но бедноватую сырьевыми ресурсами Германию. Переговорный процесс с Англией и Францией для Сталина кончился сразу же, как только был найден общий язык с Гитлером по территориальным вопросам. В результате подписанного 23 августа 1939 г . советско-германского пакта о ненападении (а точнее, укрытым в нем секретным протоколам) СССР почти без особых хлопот присоединил к себе Эстонию, Латвию, Правобережную Польшу, Молдавию (позднее к этому списку добавилась и Литва). Эти добытые без единого выстрела, а только за счет сговора приобретения невероятно воодушевили Сталина. После этого он абсолютно уверился, что и далее ситуация будет развиваться исключительно по его хитроумным планам. На радостях Вождь не удержался и попытался силой прирезать к уже имеющемуся «немного Финляндии»…

За это «мероприятие» СССР исключили из Лиги наций. Зато место «поджигателей войны» на страницах советской печати прочно заняли Франция и Англия. А вот слово «антифашизм» оттуда исчезло еще раньше – после заключения советско-германского пакта. Более того, Председатель Совнаркома В. Молотов, выступая 31 октября 1939 г . перед Верховным Советом СССР, заявил: «Идеологию гитлеризма, как и всякую другую идеологическую систему, можно признавать или отрицать, это – дело политических взглядов. Но любой человек поймет, что идеологию нельзя уничтожить силой, нельзя покончить с нею войной. Поэтому не только бессмысленно, но и преступно вести такую войну, как война за „уничтожение гитлеризма“, прикрываемая фальшивым флагом борьбы за „демократию“».

При такой логике советская «подпитка» гитлеровской Германии, усиленно раздувающей пожар Второй мировой войны, не только не сбавила, а набрала новые обороты. В соответствии с первым Хозяйственным договором от 25 октября 1939 г . своими массированными поставками зерна, нефти и другого сырья Советский Союз в немалой степени помог Берлину подготовиться к широкомасштабной европейской войне. Еще больше получила Германия по второму соглашению от 11 февраля 1940 г . – экспорт стратегического сырья из СССР в третий рейх возрос более чем в 10 раз. В процессе заключения очередного, уже третьего, Хозяйственного договора, СССР своими поставками хлеба просто выручил Гитлера: в наступающем 1941 г . закрома Третьего рейха были катастрофически пусты, а новое зерно кроме как с Востока получить было неоткуда.

А вот ответный поток в виде промышленного оборудования и военных материалов немецкая сторона сознательно сдерживала, в результате чего образовался крайне обременительный для СССР дисбаланс. Ситуация с хлебом всполошила германское внешнеполитическое ведомство. У «Советов» появилась прекрасная возможность очень чувствительно наказать Гитлера за саботаж. Не говоря уже о способности перекрыть проходящий по советской территории единственный путь, с помощью которого Германия осуществляла в то время хозяйственные связи со странами Азии и Южной Америки. Однако Сталину его стратегия была дороже. Так что эшелоны с отборным российским зерном шли в Германию бесперебойно вплоть до рассветных часов 22 июня 1941г. …

А между тем недвусмысленные сигналы о том, что Гитлер ведет свою собственную игру, что в его планах – не только вернуть подаренные СССР территории, но и проглотить самого «одариваемого», начали поступать от нашей разведки в Кремль еще перед нападением на Францию в 1940 г . Первое такого рода донесение было связано с неким предупреждением Гитлера командованию вермахта о том, что после похода на Запад оно должно быть готово «к большим операциям на Востоке». Почти молниеносный разгром Франции создал новую стратегическую ситуацию в Европе. Взвешивая шансы двух возможных вариантов следующих ударов – высадка в Англии или нападение на Советский Союз, – Гитлер сделал выбор в пользу «быстротечной кампании» против нашей страны. Уверенность в том, что она будет «быстротечной», фюрер почерпнул, сравнив с помощью своих военных экспертов результат триумфального похода вермахта по Европе с вымученной победой мощного Советского Союза над маленькой Финляндией. Результат показал, что при примерно равной численности советских и германских войск за вермахтом оставалось преимущество в качестве. Причем в отношении техники, оперативного искусства, умении управлять боем и обученности рядового состава – подавляющее.