В спину что-то воткнулось, Никанор хрипло охнул и отскочил, одновременно оборачиваясь.

— Сказано же было — не бежать! — звенящим голосом сказала непонятно откуда взявшаяся девица с «конским хвостом» на макушке и очень дерзким видом. Она предостерегающе сдвинула брови и отрицательно покачала головой. — Вот только не надо глупостей.

— Вы что это себе позволяете! — сквозь страх прикрикнул на незваных гостей Никанор, пытаясь не обращать внимания на то, что его колени предательски дрожат. — По какому праву вы мне угрожаете?

В последний момент его голос сорвался и, вместо того чтобы грозно прокричать, он провизжал тонким, визгливым голоском:

— Вон отсюда!!!

— Владыка, а что, он прав, — сказала девица, обращаясь к высокому с зелеными глазами. — И правда, зачем тратить время на угрозы? Одним негодяем меньше…

Девица с пугающей быстротой метнулась в сторону Никанора, но тот, кого она назвала Владыкой, поднял ладонь, останавливая ее.

— Нет, Акулина. Мы не будем его убивать. Мы пришли сюда не за этим.

Он протянул свою руку к Никанору.

— Ключи.

Никанор сжал связку в кармане так, что ключи, ударяясь друг о друга, зазвенели.

— Он сам не отдаст, гарпию ему в печень! — гаркнул хриплым голосом карлик, сверкая темными страшными глазами. — Подвесить его за ноги — сами вывалятся. Всех делов-то.

Но по тому, как Владыка взглянул на него, Никанор понял, что он не намерен подвешивать его за ноги. По крайней мере — пока.

— Я не хочу брать силой, — сказал он, — но, как вы, наверное, сами понимаете, мне не составит труда это сделать. Лучше отдайте добровольно.

Никанор понимал, что этот человек прав: одному ему с ними никак не справиться. Неуверенной рукой он вынул связку из кармана, и тотчас ее выхватил карлик. После чего без излишнего промедления оба спутника Владыки быстрым шагом направились по коридору в глубь подвалов.

Никанор заметил вдруг какое-то движение. Он устремил взгляд туда, где, как ему показалось, что-то шевельнулось, и тут же в крошечном квадрате подвального окна увидел, что к фабрике через пустырь бегут люди. Никанор ухмыльнулся со злорадным удовлетворением. Именно этого он и ждал. Три гудка — сигнал тревоги. И на такой сигнал должны были прийти все, кто мог.

— Зря радуетесь. Ваш план провалился, — глумливо сказал он. — Сюда уже идут. И их очень много, а вас всего четверо.

Акулина быстро подняла глаза на Владыку, но тот никак на это не отреагировал, как и на слова Никанора. Судя по его лицу, казалось, что все это его ничуть не тревожило, — оно оставалось спокойным и безучастным.

— Вы не слышите, что я говорю? — повысил голос Никанор, не отводя взгляда от ярко горящих в темноте зеленых глаз — это спокойствие вывело его из себя. — Вам отсюда не уйти, слышите?! Они сейчас придут и расправятся с вами!

Владыка едва заметно улыбнулся.

— Вы, по всей вероятности, имеете в виду этих? — сказал он все тем же негромким, как будто намеренно приглушенным голосом.

Он стоял спиной к окну, но Никанор каким-то образом понял, что этот человек имеет в виду происходящее позади него — как будто он мог видеть сквозь собственный затылок. Никанор перевел взгляд к окну и в ужасе задохнулся от увиденного, чувствуя как по ногам пробежала крупная дрожь.

Кучка людей сгрудилась в центре пустыря, а вокруг них смыкались плотным кольцом темные фигуры в длинных балахонах с широкими капюшонами, скрывающими их лица. Их было много: в два раза больше, чем тех, других, в центре.

— Думаю, не ошибусь, если предположу, что ваши друзья не смогут прийти вам на помощь, — сказал Владыка уже без улыбки, и Никанору на мгновение показалось, что в ярких зеленых глазах промелькнуло что-то вроде сожаления, как будто ему было неприятно то, что происходит. Правда, Никанор тут же эту мысль отбросил, потому что со страхом подумал о другом: что же его ждет, если помочь ему некому? Никанор, не удержавшись, скользнул вдоль стены по направлению к выходу.

— Стой, где стоишь, или я сейчас превращу тебя в новый стул, вместо того, которым ты запустил в меня, — на одном дыхании произнесла Акулина. — Хотя, боюсь, скверная из тебя получится мебель.

Никанор даже не подумал удивиться сказанному, хотя и прекрасно помнил, что запустил табуретом в кошку, а не в эту девицу. Он просто замер у стены, как и было приказано, несмотря на то, что ему ужасно неприятно было делать что-либо по указке какой-то соплячки.

В этот момент в глубине коридора послышались быстрые шаги. Это был карлик.

— Мы открыли все комнаты и освободили… — Он хрипло кашлянул и с виноватым видом добавил: — Кого смогли. Однако там есть одна комната, от которой на этой связке ключа не имеется…

— Прозор?! — Владыка перевел взгляд на своего второго спутника. Тот почти нес одного из узников, перебросив через плечо его руку и обхватив его за пояс.

— Этот жив, — сказал он. — Но одна из клеток как будто разорвана изнутри. Думаю, кому-то удалось бежать.

— Бежать? — удивленно повторила Акулина.

— Я не знаю, как он это сделал, но могу поклясться, что так оно и есть.

— Это сейчас неважно, — спокойно сказал Владыка. — Он помог себе сам, а мы должны спасти других. Именно за этим мы здесь.

— Владыка, у той двери, которая нам нужна, особый замок, — сказал Прозор, — и ключ нужен совершенно особенный.

Владыка повернулся к Никанору, и под его пристальным взглядом тот вжался в стену.

— Других ключей у меня нет, — прохрипел Никанор, — и не было. Ищите где хотите.

— Прозор… — Владыка взглядом подал своему спутнику какой-то знак и еле заметно кивнул головой, после чего тот повернулся к Никанору, двумя пальцами спустил с глаз очки и пристально на него посмотрел.

Тут Никанор почувствовал легкое головокружение, как будто кто-то сдавил ему виски. Он не выдержал и громко ойкнул.

— Врет, — коротко сообщил Прозор Владыке, возвращая очки на место.

Двое других спутников Владыки угрожающе повернулись к Никанору.

— Прозор знает, что говорит. Он всегда все знает. Таких гнусных типов, как ты, насквозь видит, — сказала Акулина, неспешными шагами направляясь к ключнику.

— И если говорит, что ты врешь, значит, как пить дать, врешь! — хрипло прорычал карлик, приближаясь с другой стороны. — Ну что, фурия тебя возьми… Сам отдашь? Или заставить?

— Он хочет побыть мебелью, — прищурив левый глаз, сказала Акулина.

Никанор судорожно втянул ноздрями воздух, справляясь с нахлынувшей волной страха. На какую-то долю секунды он представил себя старым скрипучим стулом с шатающимися ножками. Сомневаться в том, что эта дерзкая девица выполнит свое обещание и превратит его в табурет, не приходилось.