слухи о его семье, то ли они просто решили, что его за что-то арестовали – Мэтт сказать не мог.

Женщина, чье имя он все никак не мог вспомнить, проложила им путь к лифту. Когда они туда вошли, Мэтт спросил:

– Журналисты уже в курсе?

Она бросила на него понимающий взгляд.

– В прессу сведения просочились, но вашу фамилию пока не упоминали. Решили подождать, пока сообщат близким.

– Вам ведь известно, что будет, когда они обо всем узнают, правда? – Мэтт с отвращением покачал головой.

Чертова документалка! И зачем ее только показали по «Нетфликсу»?![2]

Агент кивнула.

Когда двери лифта разъехались в стороны, их встретила целая куча репортеров и ослепительный блеск фотовспышек.

Глава 2

Поездка в бар прошла будто в тумане. Мэтт устроился на заднем сиденье машины, катившей в плотном потоке по Гринвич-Виллиджу, не в состоянии оправиться от потрясения после случившегося и папарацци, забросавших его вопросами: Почему вы не поехали в Мексику с семьей? Как вы после всего себя чувствуете? Вы считаете, это действительно был несчастный случай? А ваш брат уже в курсе?

Агент просто протаранила толпу, схватив Мэтта за руку и силой увлекая за собой. А когда какой-то парень с камерой выступил вперед, преградив им путь к машине, спокойно махнула перед ним значком и смерила взглядом с головы до ног, после чего тот съежился и тут же исчез. Нью-йоркские папарацци были не из робкого десятка, так что парень, должно быть, почувствовал – с ней шутки плохи.

Мэтт уставился в окно на размазанные отражения красных габаритных фонарей на мокром асфальте. Его мысли опять перепрыгнули на журналюг. А ваш брат уже в курсе?

У Дэнни, конечно же, не было ни телевизора, ни интернета, ни телефона. Однако отец Мэтта всегда говорил: новости, в особенности плохие, преодолевают тюремные стены со скоростью света. А если учесть, что та документалка возвела Дэнни в ранг знаменитостей, он наверняка уже обо всем узнал.

Машина подъехала к Purple Haze. В дневном свете заведение приняло еще более зловещий вид. Подъемную железную дверь украшали граффити. На тротуаре громоздились мусорные баки, в которых хлюпала грязная дождевая вода. Под навесом переминался с ноги на ногу человек в спортивном костюме. Потом вгляделся в машину, будто ждал их, и подошел ближе.

– Вы из ФБР? – он наклонился, чтобы заглянуть в салон.

Мужчина был коренастым и изрядно облысевшим; несмотря на холод, у него на лбу поблескивали капельки пота.

– Специальный агент Келлер, – деловито представилась женщина.

Наконец-то Мэтт узнал ее фамилию.

– Мне позвонили, сообщив о некоей проблеме в клубе, – сказал владелец заведения с бруклинским акцентом, – но поскольку у нас все чисто, я не…

– Мне плевать, что у вас чисто, а что нет, – перебила его Келлер, напрочь позабыв о профессиональном такте или любезностях.

Потом указала на Мэтта на заднем сиденье и добавила:

– Ночью он забыл здесь куртку с телефоном. Нам надо попасть внутрь.

Хозяин клуба застыл в нерешительности и вытянул губы в трубочку:

– Ну, э-э-э… А ордер у вас есть?

Келлер окинула его сердитым взглядом:

– Ты правда хочешь, чтобы я получила ордер? Мне ничего не стоит взять с собой целую команду агентов и заявиться сюда, скажем… в одиннадцать вечера. Один бог знает, что нам здесь удастся найти.

Хозяин поднял руки, признавая поражение:

– Послушайте, будь она в клубе, я бы без проблем вам ее отдал. Проблема в моем вышибале: после закрытия я разрешаю ему забирать все, что оставят клиенты.

– Отлично, – агент с шумом выдохнула, – мне нужны его имя и адрес.

– Не уверен, что я…

– Имя и адрес, или у тебя точно будут проблемы.

– Ладно, ладно, я сейчас, минуту.

Агент Келлер кивнула, и владелец заведения скрылся внутри. Когда он вернулся, в руке у него был самоклеящийся стикер с нацарапанной на нем информацией, который агент тут же выхватила.

Двадцать минут спустя они подъехали к башне из стекла в Трайбеке[3]. Свернув на подземную парковку, Келлер остановилась у поста охраны. После проверки документов она въехала внутрь.

– Тут живет вышибала? – спросил Мэтт, когда они сделали круг по парковке.

Элитная башня в элитном районе? Качки из клубов в таких точно не живут.

– Нет, к нему я послала пару агентов.

– А здесь что?

Келлер припарковала автомобиль рядом с вереницей одинаковых темных седанов.

– Кто-то должен сообщить вашему брату.

– Что? – переспросил Мэтт, пытаясь переварить услышанное. – Нет.

Повисла долгая пауза. Келлер посмотрела ему прямо в глаза.

– Я знаю, это трудно. Не буду делать вид, будто понимаю, через что вам предстоит пройти. Но мне удалось переговорить с вашей тетей. Она сказала, что ваши родители хотели бы, чтобы он узнал об этом от вас.

На руке парня волосы встали дыбом.

– Он здесь? – удивился Мэтт, понимая всю бессмысленность своего вопроса.

– Не совсем. Нам надо подняться на крышу.

Мэтт впервые в жизни летел на вертолете, поэтому не мог сказать, от чего у него все переворачивалось внутри – от полета или от сюрреалистичности произошедшего. Вода в Гудзоне была неспокойной, а небо затянули серые тучи. Агент Келлер сидела рядом с ним с идеальной осанкой, и ее лицо не выражало ни единой эмоции.

Болтливостью она явно не отличалась. Как и склонностью делать несколько дел одновременно: не пялилась в телефон и не читала газету. Ее задача сводилась к тому, чтобы доставить его в исправительное учреждение Фишкилл на севере штата, и именно ее она в данный момент и выполняла. Мэтт никогда не понимал, почему Дэнни, получивший срок за убийство подружки в Небраске, отбывал наказание в Нью-Йорке. За семь лет это была уже третья его тюрьма.

Вертолет влетел в зону турбулентности, и Мэтт подумал о Томми. Когда во время их семейных поездок самолет начинало хоть немного болтать, все хватались за подлокотники кресел, а