Выходит, что в иных случаях деградация может служить сбросом накопившихся «излишков» прогресса или пассионарности. В этом случае «искусственные трудности», создаваемые правителями, могут получить логическое обоснование. Но цена охлаждения «перегрева» слишком высока — разрушение слишком мощной системы и гибель многих людей, чтя вина — способность к чрезмерной активности. Самое лучшее, что было найдено в природе и обществе для противодействия деградации и, тем самым, снижения цены за чрезмерный прогресс — консервация, то есть отказ от дальнейшего совершенствования.

Консервация на достигнутых рубежах дает возможность существовать очень долго — десятки миллионов лет в растительном и животном мире, и тысячелетия — в человеческом обществе. Смысл консервации — в равновесии. В равновесии энергозатрат с энергопроизводством. Число животных особей должно соответствовать возможностям кормящего ландшафта (гомеостаз); жизнь одного вида, одной популяции в равновесии (нейтралитете) с окружающими их другими формами жизни. Племя, народ может вписаться в эту среду, не нарушая сложившегося равновесия. Прогресс в таком случае необязателен, раз имеющееся и так совершенно по отношению к окружающей среде.

Что дает равновесие и консервация? Эволюционные силы фактически направляются на то, чтобы сохранить себя от «перегрева» и последующей энтропии. Крокодилы живут на земле около 100 миллионов лет, практически не меняясь. Им это не нужно, они находятся в равновесии с природой, в гармонии с ней. Но если бы весь животный мир последовал их примеру, то на Земле воцарился бы мертвящий покой. Сплошное одномерное и однозначное воспроизводство жизни. К счастью, всегда находились виды, «безрассудно» встававшие на путь самосовершенствования и саморазвития. Они взламывали границы циклов, переходя на новый виток развития. Правда, в отличие от «умных» крокодилов, чтобы через некоторое время столкнуться с деградацией и возможностью своей гибели. Но одновременно они открывали возможность другим последовать за собой (ведь «ничто не проходит бесследно»).

Получается парадокс: гармония с природой, о которой мечтают философы, в то же время означает консервацию и застой. Эволюция же открывает дорогу прогрессу, но и… деградации! Означает ли это, что деградация не только неизбежный, но и необходимый момент в цепи эволюции? Можно было бы согласиться с таким выводом, как проявлением диалектики. Но если это закон, то это означает, что и само человечество может разделить судьбу динозавров и птеродактилей, хотя при этом, возможно, открыв путь другим биологическим и социальным видам. Может, и вправду на смену людям придет Сверхчеловек, которому не будут свойственны слабости человеческого рода? Недаром появились дети-индиго, а число людей, обладающих экстрасенсорными способностями, непрерывно растет, но одновременно растет число лиц с психическими и генетическими проблемами. Чтобы разрешать подобные коллизии возможно и существует деградация — пусть и жестокий, но необходимый биосоциальный закон? Так может, в таком случае не надо противиться деградационным процессам и мирно сгнить в надежде на мудрость эволюции? И такая позиция в современном евро-американском (и российском, соответственно) обществе набирает силу, облекая себя в философские одежды постмодернизма.

В анналах истории остались свидетельства современников, наблюдавших эпоху разложения Эллады и императорского Рима. Сколько там сарказма, презрения и пожелания исчезнуть этой нечисти. Новозаветные пророки предрекли апокалипсис вавилонской блуднице. Рим и впрямь погиб под ударами молодых варварских народов. Но вместе с гибелью «блудницы» погибла прекрасная культура, сгинули сочинения писателей и трактаты ученых, никак не ответственных за последовавшую деградацию античного социума. Зато несколько столетий спустя на обломках выродившейся и ставшей бесплодной античности возникла качественно новая европейская цивилизация. Нынешние люди по отношению к надменным римлянам и прагматичным грекам — сверхчеловеки, способные опускаться на дно морей, передавать сообщения по воздуху, летать по небу, что оказалось не по уму Икару. Так может, в этом глубинная причина деградации, когда в энергетически слабеющем обществе появляется желание покончить социальным самоубийством? Может, это интуитивное понимание необходимости расчистить поле для новых всходов? Или деградация современной цивилизации есть эволюционная попытка спасти планету от надвигающейся экологической катастрофы? Предохранительный клапан Природы?

На эмпирическом уровне видно, что проблема деградации для человечества имеет несколько сфер, где она проявляется: 1) биологическая, 2) экономическая, 3) социально-политическая, 4) этническая. Разберем кратко каждую из них.

«Наука о нормальных жизненных процессах, выполняющих функцию сохранения вида, — физиология, — является необходимым основанием для науки о нарушениях этих процессов — патологии», — констатировал один из основоположников изучения поведения животных (этологии) К. Лоренц.

Обратим внимание на взаимосвязь: наука о нормальных процессах является основанием для науки о патологии. Одно закономерно вытекает из другого.

Патология — («учение о страданиях» — греч.) болезненные, ненормальные процессы в организме. Казалось бы, патология имеет непосредственное отношение к деградации, и социальные науки, изучая процессы жизнедеятельности общества, должны дополняться изучением процессов социальной патологии. Однако этого не происходит. На то есть свои причины.

К. Лоренц получил Нобелевскую премию за изучение поведения животных, сравнивания их с социальным поведением человека. Он нашел много сходного, доказав, что поведения человека имеет биологические корни, замаскированные под социальные ритуалы, стереотипы и нормы. В частности, он «реабилитировал» агрессию, показав, что в природе внутривидовая агрессия служит целям сохранения вида («агрессия, направленная против собратьев по виду… никоим образом не вредна для этого вида, а напротив — необходима для его сохранения»). Заявление щекотливое, ибо это перекликается с заявлениями некоторых философов и социологов XIX века, доказывавших полезность войн для общества. Правда, можно указать, что полезное в мире природы отнюдь не обязательно верно для человеческого общества, и агрессия не может быть квалифицирована как благо. Потому с агрессией во всех ее проявлениях борются: с войнами, преступностью, хамством, прививая людям гуманистическое видение мира, гуманистическое поведение. Но на каком-то этапе борьба заходит настолько далеко, что во многих государствах даже отменили смертную казнь независимо от видов преступления. Получается сверхгуманизированное общество, в котором стремятся отключить все разновидности внутривидовой борьбы. И гуманистический прогресс неожиданно начинает поворачиваться другой — теневой — стороной. Отказываясь от смертной казни, общество не просто снижает уровень наказания за тяжкие преступления, оно разучивается защищать себя самым эффективным способом — уничтожением тех, кто стремится уничтожить их самих. В этот ряд попадает использование в уголовном законодательстве нормы о невменяемости. Преступника могут освободить от ответственности за убийство, если доказано, что у него психическое расстройство. В этом случае его направляют на лечение в психбольницу. Это считается проявлением гуманизма, но шаг за шагом гуманная норма последовательно доводится до абсурда.