носить титул графа де Лорма и владеть графством Лорм без всяких условий и ограничений.

Король снова с удивлением взглянул на маркиза, потом на измученно закатившего глаза Марка, а затем на Фернана.

— Это так, ваше величество, — кивнул глава Палаты гербов. — Король Генрих действительно даровал высочайшим эдиктом графство Лорм своему верному рыцарю Альберу де Лианкуру до той поры, когда он станет маркизом де Лианкуром, после чего титул и земли должны были перейти к его старшему сыну Марселону. Позже данный эдикт закрепил это право за всеми наследниками де Лианкуров. Однако это право возникает у наследника не по праву рождения, оно предоставляется ему королём Сен-Марко в случае, если король сочтёт его достойным этой милости.

— Именно поэтому я и прошу вас, ваше величество, утвердить право барона де Сегюра на титул и земли графа де Лорма, — добавил маркиз.

Жоан снова взглянул на Марка, и вдруг на его лице появилось что-то похожее на ехидную усмешку. Марк прищурился, поняв, что вынесенное сейчас решение будет мелкой, хотя и довольно своеобразной местью короля за то неловкое положение, в которое он только что был поставлен.

— У нас нет причин сомневаться в достоинствах нашего дорогого друга и верного рыцаря барона де Сегюра, потому титул и земли отныне ваши, ваше сиятельство граф де Лорм.

Марк благодарно склонил голову, а маркиз победно взглянул на него.

— У вас есть ещё просьбы ко мне, ваше сиятельство? — король с улыбкой взглянул на маркиза. — Тогда давайте на этом закончим. Сегодня я хочу дать обед в вашу честь, а также в честь нашего нового вассала графа де Лорма. Я надеюсь увидеть вас, господа, через час в малой трапезной.

Марк и де Лианкур снова поклонились, король, поднявшись с трона, скрылся в двери за его спинкой, за ним удалились сенешаль и коннетабль, следом потянулись к выходу из зала и остальные придворные. Маркиз тоже направился вслед за ними, а Марк вынужден был задержаться, потому что его мигом окружили друзья. Они поздравляли его, хлопали по плечам и обнимали. У него не было оснований сомневаться в их искренней радости за него, как и объяснений этого странного события.

— И ты молчал! — воскликнул Рене Адемар. — Старик де Лианкур твой родной дед и ты столько лет это скрывал даже от близких друзей! Вот уж, воистину, кто умеет хранить тайны!

— Марк, теперь ты богат! — произнёс Ренар-Амоди. — Ты можешь поспорить богатством с Делвин-Элидиром, а после смерти деда тоже станешь маркизом.

— И твоё достояние будет ничуть не меньше моего, даже когда я унаследую земли тестя! — вставил Айолин.

— И старине Раймунду придётся раскланиваться, когда ты будешь входить в его кабинет, — усмехнулся Рене де Грамон.

— Мы должны это отпраздновать! — заявил Филбертус. — Не каждый день кто-то из наших баронов прыгает столь высоко. Так что мы ждём приглашения на пир.

— Какой пир? — растерянно пробормотал Марк. — Мне сперва нужно привести в порядок дом после пожара.

— Ты шутишь? — спросил Айолин, заглянув ему в глаза. — Нет, он не шутит.

— Графская корона давит на мозг, — усмехнулся Ренар-Амоди. — Зачем тебе ремонтировать старую развалину на рыночной площади, если у тебя теперь есть роскошный особняк на Королевской?

— Что? — Марк непонимающе взглянул на него.

— Что с тобой? — Филбертус обнял его за плечи. — Ты действительно забыл, что напротив дворца стоит особняк де Лорма? Ты вообще в курсе, что с этого дня владеешь серебряными рудниками, и теперь можешь покрыть полы и стены своего дворца чистым серебром?

— Боги, за что мне это… — простонал Марк, подняв глаза к потолку, откуда на него с язвительной ухмылкой взирал мерзавец Генрих, подписавший тот эдикт.

— Понимаю, нелегко всю жизнь прожить нищебродом и вдруг получить так много, — понятливо кивнул Адемар. — Ты привыкнешь. У тебя пара дней, мой милый, чтоб нанять прислугу, снять чехлы с мебели, протереть пыль на полках и каминах и организовать пир. Ты понял? Или мы обидимся на тебя.

— И решим, что ты загордился, — кивнул Ренар-Амоди.

— Ему нужно готовиться к обеду с королём, — напомнил Айолин. — У тебя есть во что переодеться? В этом камзоле ты похож на наёмного дуэлянта.

— Конечно, есть, — пробормотал Марк. — Простите, я должен идти, — и он направился к выходу из опустевшего зала вассалов.

— С тебя пир! — неслось ему вслед требование Филбертуса.

Он вернулся в свой кабинет и увидел, что его там ждёт маркиз де Лианкур, устроившийся в кресле у камина. Не дожидаясь упрёков и возмущённых заявлений внука, он сразу же перешёл в наступление:

— Что за балаган ты устроил на аудиенции? Мало того, что явился туда в уличном камзоле, так ещё и посмел возражать мне прилюдно? Ты с ума сошёл? Я долго ждал твоего ответа в Лианкуре, думал, ты образумишься и перестанешь ломаться, как девица, но ты не оставил мне выбора! Я должен был обеспечить благополучие нашей семьи, и мне пришлось прибегнуть к помощи короля, которому ты не посмеешь отказать! А что ты думал? Если я проявил к тебе доброту и участие, ты решил, что можешь и дальше вести себя как капризный ребёнок? Наследство де Лианкуров — это не просто честь и богатство, это ответственность, и ты не вправе отказываться от неё! Ты считаешь, что недостоин его? Я и король считаем иначе! Ты не хочешь взваливать на свои плечи такую ношу? Что ж, считай, что это цена, которую ты должен заплатить за своё преступление! Это ты лишил меня наследника и любимого сына, так теперь замени его, став новым наследником и любящим внуком. Что ты дуешься? Всё ещё считаешь, что я виноват перед тобой в том, что бросил тебя без опеки?

— Нет, не считаю, — наконец, сумел вставить слово Марк и прошёл к своему столу. — У меня сегодня нелёгкий день, я был занят с самого утра, устал как вол, и вдруг вы огорошили меня такой невероятной милостью, даже не удосужившись предупредить об этом? Когда вы приехали?

— Этим утром, — ответил маркиз. — Я и не собирался давать тебе возможность заручиться поддержкой короля в твоих попытках отмазаться от наследства. Жоан должен был стать моим союзником в этом деле, и он сделал свой выбор,