– Акашка! Ой! Это ты? Нет, ну надо же! Неужели правда ты? А постарел-то как! Серьезный такой! Лысый! Тощий! Ну прямо задохлик! С ума сойти! – визжала Марианна от восторга и радостно подпрыгивала. Совсем неприлично, в таком-то обществе.

– Мариванна, что это вы, как саранча, в моего супруга впились? – потянула Клавдия Сидоровна мужа за свитер.

Но тот в порыве нахлынувших чувств даже не обратил на это внимания. И совершенно напрасно – Клавдия тут же взяла со стола фужер с шампанским и невзначай опрокинула его мужу на самое пикантное место.

– Ах, Кака! Какой ты, право, неаккуратный! – с силой принялась тереть она испачкавшиеся брюки. – Теперь вот садись со мной рядышком и не выпрыгивай. Боже, какой позор, в самом неприличном месте мокрое пятно!

– Машенька! Я столько о тебе вспоминал… – все пытался подскочить к тощей даме Акакий, но жена снова суровой рукой дернула его назад.

– Сиди уж и не болтай ерунды! Пока пятно не высохнет.

Акакий на минутку поугас, приземлился рядом с Клавдией, но эмоции переполняли его через край, и дальше снова возобновились восклицания радости и счастья. И все гости наперебой восхищались: надо же, как это волшебно – в новогоднюю ночь встретиться со своей первой любовью, вот радость-то! И как-то все удачно забыли про настоящую жену, которая сидела в дорогом платье и празднично сверкала, как милицейская мигалка. Вроде даже тост произнесли за них – за Акакия и эту новогоднюю саранчу Машку!

Клавдия принципиально принялась флиртовать с прапорщиком Семизвоновым. Но на них никто и не думал обращать внимания – их чувства не были покрыты вуалью времени.

Собравшиеся шумно принялись провожать старый год. Потом выключили свет и внесли свечи. Пока все толкались возле свечей и прыгали, точно кузнечики, со своих стульев, пока Клавдия на минуточку увлеклась, чтобы в темноте поближе пододвинуть к себе блюдо с красной икрой, Акакий забыл про испачканные штаны и уселся возле своей старой знакомой. Такого откровенного хамства Клавдия не ожидала. Она могла, конечно, разразиться скандалом, но мужчины уже считали секунды, а по телевизору президент поздравлял всех россиян с Новым годом. С боем курантов раздался взрыв нового смеха, новой радости и шампанского.

– Вы сегодня… того… Красивая такая, гвозди вам в пончик… У вас даже платье новогоднее! – прошептали в ухо Клавдии мокрые губы прапорщика.

Ой, да и правда, чего это она?! Новый год все-таки, пусть Акакий тешится воспоминаниями, а она, Клавдия, позаботится о себе.

– Урррра! С Новым годом! – восторженно взвыла она, когда народ уже в молчании принялся за еду.

– О! Проснулась! А это твоя жена, что ли, Акакий? Ой, с какими же бегемотами нам пришлось связать свою судьбу! А все твоя мамочка! – услышала Клавдия, как фыркает Марианна, склонившись к уху Акакия. – Ты посмотри, что я тебе покажу. Хотя подожди, чуть-чуть попозже…

– А я пью тост за нашу родную армию! – гаркнул прапорщик, наливая себе новую рюмку.

Прапорщик был худ, прыгуч и считал себя совершенным. Поэтому он цепко ухватил бразды правления праздником и наливал гостям рюмки не переставая. Забыв, по какому поводу застолье, Семен Семенович настоятельно порекомендовал выпить за вооружение. Следом он предложил «выпить тост» за воздушный флот, гвозди ему в пончик… потом за пехоту, а затем решил пить за генералов, причем за каждого поименно. Его весело прервали, включили музыку, и гости стали прыгать под бешеные звуки молодежной песни. Клавдию все время дергал длинноногий прапорщик, а ей так надо было послушать, о чем там воркуют ее муж и прежняя его знакомая.

– П-пойдемте на воздух, – боднул головой Клавдию Сидоровну прапорщик Семизвонов.

– Ой, да подождите вы! Дайте я разберусь вон с той парочкой! – метала молнии Клавдия Сидоровна. – Я им сейчас устрою северное сияние!

– Глу-па-я! Глупая женщина! – четко протарабанил Семен Семенович. – Она им устроит! А где тактика? Где? Ведь нас, мужиков, как надо? Вот, к примеру, твой Акакий на эту б… бабу глаз положил… А ты вроде как наплюй и со мной иди! Тогда он и думать забудет про кого другого, чтобы свою жену сберечь. Кому ж охота с оленьими-то рогами! Вот, к примеру, пойдемте с вами вальсировать!

Клавдия еще раз покосилась на мужа и кокетливо согласилась. Пошла за прапорщиком, мощным локоточком отодвигая со своего пути пляшущие пары.

После каждого танца прапорщик непременно выпивал стопку-другую за славные Вооруженные силы и уже едва держался на ногах.

– Пойдемте, в-вы покажете мне… комнаты… Я знаю, у Агафьи есть комнаты… – еле лепетал пьяный прапорщик.

– Нет-нет, я вам покажу, какой здесь есть замечательный зимний сад. Раньше здесь была лоджия, но сейчас…

Не успели они войти в оранжерею, как Семизвонов с присвистом вздохнул и стал мощными ручищами шарить по дорогому платью Клавдии.

– Что вы там ищете, господин Семиз… Господи, да что ж вас так развезло! – отбивалась от него растерявшаяся женщина. – Ну уберите же вы руки – то! Да что ж это такое?!

– Ага, вот, значит, как вы Новый год встречаете! – ворвалась в зимний сад жена прапорщика. – А я ищу-ищу, а муженька моего и след простыл… Ну-ка, убери руки от нее!

Женщина кинулась отрывать руки мужа от талии Клавдии Сидоровны. Попутно она умудрялась вцепляться сопернице в волосы, в уши и размазала губы.

– Да что ж вы меня-то портите?! У меня же макияж… Женщина! Платье не трогайте! Отцепитесь от моих бриллиантов! – возмущалась Клавдия.

– Да я тебе их вместе с ушами… Отстань от моего мужика! – пыхтела агрессорша.

– Бабы, уймитесь! – встрял в женскую потасовку прапорщик. – Чай, Новый год… Лариска, гвозди те в пончик! Прекрра… Едрит твою! Куда метишь?! Не вздумай пнуть!

– Вы мне прическу помяли! Вон, ноготь из-за вас сломала! А-а-а! Семен! Убери эту сумасшедшую! Мускусная крыса!

– Я т-те покажу крысу! Дирижабль!

– Молчать! Всем смирно! – рявкнул вдруг прапорщик и налетел на супругу: – Ты мне такую операцию сорвала, стеррррва! Я ж тебе еще дома объяснял!

Жена опешила, но потом, видимо, что-то сообразив, отпустила локоны Клавдии и принялась защищаться:

– Ну так, Сеня… Ну, это уж совсем… Ты что же, ради моего брата семьей жертвуешь?

– Вы тут какого-то брата не приплетайте! Я на вас в суд подам! Так расцарапать мне наряд! – задыхалась от волнения Клавдия. – Сейчас вы мне всех родственников соберете!

– Какие родственники? – робко бормотала женщина, которую прапорщик назвал Лариской.

– А какой брат?

– Какой, какой… Родной, ейный вон! – нервно выкрикивал прапорщик. – Братан у нее под следствием, гвозди ему в пончик… А у тебя дочь в ментуре, чего непонятного! Вот потому я тебя, Клавочка, и соблазнял! А теперь пускай она сама своего братца выковыривает… Все, Лариска! Не хотела по-людски, делай как знаешь. Теперь сама действуй.