Доминик решил дождаться первого жалованья и купить сразу два, нет, три таких леденца! Живописный шарманщик крутил отшлифованную до блеска ручку и пел шуточную песню, а на плече у него выкручивалась уморительно смешная обезьянка в красном платьице. Он ласково называл ее крошкой Тибби и, нет-нет, да угощал кусочками печенья. На углу бродячий художник вырезал из черной бумаги силуэты – получалось очень похоже. Промчавшийся мимо экипаж обдал Доминика грязными брызгами, но его это только насмешило. Он задорно перепрыгивал через лужи, радуясь весне, свободе, городскому шуму, пестрым вывескам, гудящей толпе горожан. Вдруг в витрине кондитерской с романтичным названьем «Бригантина» Доминик увидел чудо, да такое, что забыл обо всем на свете, – красавец-шлюп, сделанный из узких деревянных реечек. Штурвал, канаты, тросы, лестницы, сплетенные из шелковых ниток, мачты – все было, как настоящее, только маленькое. Синие атласные паруса, казалось, раздувал ветер. Однажды они с мальчишками тоже смастерили из картонной коробки корабль, вместо паруса приспособили «Таймс», забытую мистером Дэни в дортуаре, и даже имя ему придумали – «Стриж». Корабль был торжественно спущен на воду в медный желоб умывальника, но картон быстро размок, и он затонул. Доминику, как истинному инженеру, свое детище очень нравилось, и он искренне горевал о гибели «Стрижа», который и вполовину не был так хорош, как этот чудесный парусник. Доминик непроизвольно протянул к нему ладонь, но тонкие пальцы больно ударились о холодное стекло. Тут на крыльцо выскочил мордастый официант и сердито гаркнул: «Эй, вша приютская, а ну, катись отсюда, пока цел!» Доминик, прикусив до крови нижнюю губу, измерил его долгим, презрительным взглядом, неосознанно подражая мистеру Стилпулу, изящным жестом сбросил с пальто воображаемую соринку и подчеркнуто легкой походкой пошел прочь. Волшебный корабль под синими, как сама мечта, парусами превратился в кустарно сработанную модель, пылящуюся в витрине захудалого кафе, а Доминик решил, что ему давно пора быть в порту, и, спросив у торговца утренними газетами дорогу, он отправился туда, ни на что больше не отвлекаясь и не зевая по сторонам. Начался дождь, улица, как грибами, заросла зонтиками. У Доминика протекли ботинки, пальто промокло почти насквозь, но он бодрился, – настоящий мореплаватель не должен обращать внимание на такую чепуху! Добравшись до причала, он немного разочаровался, поскольку не застал там бравой эскадры. На волнах одиноко покачивался клипер «Дженни», было пустынно и грязно, в куче мусора копались трое бродяг. Доминик растерялся, не зная, как поступить. Наконец на берег сошел здоровенный моряк, по комплекции напоминающий шкаф из приютской гардеробной. Доминик увязался за ним:

– Простите, сэр, мне надо срочно видеть капитана.

Боцман притворился, что его не слышит, так как держал путь в паб и не собирался тратить время на Доминика. Потом на палубе появился рыжий вихрастый парень с сигарой в зубах. Доминик всячески старался привлечь его внимание, кричал, сигналил руками, но тщетно. Он даже не взглянул на Доминика, зато бродяги, наблюдавшие за ним из-за мусорного бочка, стали о чем-то перешептываться, и ему сделалось не по себе. Он уже совсем было отчаялся, как вдруг увидел хмурого человека в штормовке, направляющегося к трапу.

– Постойте, сэр, подождите, пожалуйста, – взмолился Доминик, – помогите, мне надо поговорить с капитаном! Это очень важно!

Моряк недоверчиво покачал головой и скрылся в жилом отсеке. Через несколько минут на палубу вышел подтянутый пожилой джентльмен и окликнул его:

– Мальчик, чего тебе нужно?

– Я должен поговорить с капитаном.

– Я тебя слушаю.

Вся храбрость моментально улетучилась. Сбивчиво и бестолково, дрожащим от волнения голосом Доминик, чуть не плача, поведал капитану о своем намеренье поступить юнгой на корабль и отправиться в кругосветное плаванье. Вопреки сомнениям и опасениям, капитан ему очень обрадовался. Он внимательно посмотрел на пришитую к пальто эмблему дворянского приюта и сказал:

– Нам как раз нужен юнга.

Ступив на борт «Дженни», Доминик почувствовал, что сердце его колотится так, словно хочет выпрыгнуть из груди. Он буквально задыхался от счастья и благодарности. Впереди его ожидали приключения, подвиги, слава, а главное – встреча с отцом.

– А бывает, что вы проплываете мимо необитаемых островов? – как бы между прочим спросил Доминик.

– Случается и такое.

– А вы на них высаживаетесь?

– Редко и только по крайней необходимости.

– Почему?

– Там малярия и дикие звери, к тому же, подплывая к острову, недолго напороться на рифы или сесть на мель. А тебе зачем? Сокровища, что ли, собрался искать?

– Вроде того.

Капитан Рэдэнвик отвел Доминика в свою каюту, расспросил, как его зовут, сколько ему лет и еще много всякой всячины. Доминик охотно рассказывал о жизни в приюте. Он понимал, что капитану не безразлично, кого он взял на борт своего клипера: мало ли что, вдруг Доминик – злоумышленник или бывший пират? К тому же, он изо всех сил старался ему угодить, представив себя мальчиком образованным, сведущим в науках, прилежным и набожным – таким, каким хотел видеть его мистер Стилпул.

– А директор знает, где ты? – ни с того, ни с сего спросил капитан.

– Да, сэр, – соврал Доминик.

– И что же он сказал по поводу твоего решения?

– Он надеется, что я проявлю себя с лучшей стороны и не осрамлю родной приют. Да, вот так и сказал.

– Чай будешь?

Доминик забеспокоился: вдруг он не произвел должного впечатления? Чтобы исправить положение, он ответил с деланной хрипотцой в голосе:

– Я предпочитаю ром!

Капитан окинул печально-пристальным взглядом его мокрые спутанные волосы, тонкую шею, беззащитно белеющую из-под серого воротника, крохотную застенчивую родинку возле уха, тени от длинных ресниц, падающие на бледные, чумазые щеки, каплю запекшейся крови на губах.

– Не думаю, что ром пойдет тебе на пользу. Велю лучше принести гренки с сыром, – сказал он.

Доминик ничего не ел с вечера, а за день нагулял лондонскими переулками отменный аппетит, не мудрено, что гренки он умял в два счета, запил их сладким чаем с молоком и развеселился. Он уже собрался рассказать капитану про картонный корабль, затонувший в умывальнике, но тот вручил ему толстую книгу по механике и сказал:

– Изучай. Приду – проверю. А мне пора по делам.

Доминик взялся за работу: он рассматривал чертежи, читал тексты, пытался соединить то и другое в единое целое. Капитан все не возвращался. Доминик заскучал, не удержался от соблазна заглянуть в раскрытый судовой журнал, наконец, решил выйти на палубу, поговорить с кем-нибудь из матросов. Тут-то его ожидала неприятность – дверь оказалась заперта. Доминик не верил очевидному, молотил по ней кулаками, изо всех сил дергал ручку с истошным криком: «Выпустите меня отсюда! Спасите! Помогите! Караул!» Мимо окна промелькнула чья-то тень, но никто не прибежал к нему на помощь, и Доминик понял, что угодил в плен к морским разбойникам. Что же теперь с ним будет? Ему представлялись страшные картины из жизни пиратов: хождение по доске и протаскивание под килем, и рея, на которой его, вполне возможно, повесят, как говориться, «сушиться на солнышке». Но какой им с того прок? Нет, просто так его убивать бессмысленно. Выгоднее продать в рабство в какую-нибудь колониальную страну на плантации. Разве об этом он мечтал? Доминик глухо разрыдался. Как он ругал себя, как сожалел, что нельзя начать день сначала, повернуть время вспять. Время… Доминик достал из кармана часы. С выцветшей карточки на него смотрели смеющиеся глаза отца, который больше походил на воспитанника выпускного класса, нежели на взрослого джентльмена, и Доминику это почему-то нравилось. Он, как и все его товарищи, восторженно бегал за старшими, зарабатывал их расположение и внимание, радовался каждому подзатыльнику. Сейчас в приюте полдник, а потом ребята пойдут в спортивный зал и будут играть в мяч. А что, если разбойники решили потребовать за него выкуп у мистера Стилпула? В таком случае злодеев ждет разочарование. Писать письмо с просьбой о выкупе он наотрез откажется, пусть делают с ним, что хотят. Что именно, Доминик старался не думать.