– Вот малолетняя дрянь! – процедила сквозь зубы она, а меня как-то напрягло выражение ее лица.

– Только не говори, что ты знала… – тяжело сглотнула я, выжидающе уставившись на Ларину. Неужели последний гвоздь в мой гроб еще не забит?

– Я-а-а… – протянула подруга. И пусть она быстро отвела глаза, но вину в них я успела заметить.

– Ира… – У меня перехватило дыхание.

– Викуся, прости, – ссутулилась Ларина.

– И ты, Брут? – вместе с этими словами из меня прорвался смешок, а потом и вовсе кабинет заполнил самый что ни на есть настоящий истерический смех. – Похоже, я уже наступаю на лапшу, развешенную на ушах, а ты даже не попыталась рассказать мне правду?

– Ну, во-первых, ничего конкретного я не знала, – вскинулась в попытке защититься Ира. – Свечку не держала, но о том, что твоя Лида с гнильцой, давно догадывалась.

– Правда?

– Я видела, какими глазами она смотрела на твоего мужа. Как течная кошка, – фыркнула Ларина. – Господи, Вика! Да все вокруг это видели, кроме тебя.

– Ну, простите меня за слепоту, что не жду гадостей от близких, – шутовски развела руками я.

– Она даже к Андрею как-то пыталась подкатить, он мне потом рассказал…

Ларин Ирку боготворил, в прямом смысле этого слова. Я и не удивилась, что он рассказал жене о таком неприглядном случае, наверняка боялся ее ревности. Хотя… Подруга Андрея никогда не ревновала, скорее, она просто позволяла себя любить.

На последнем курсе универа Ира по уши втюхалась в местную звезду баскетбола с физмата – Данила Рогова. Она сиганула в омут с головой, напрочь забросила учебу и очухалась только тогда, когда узнала о собственной беременности. В планы Данила ребенок не входил, он всунул Ире деньги и свалил в закат, даже доучиваться не стал, перевелся в другой город. С тех пор мы о Рогове ничего не слышали.

Прерывать беременность Ира побоялась, гинеколог предупредил, что срок был довольно большим для безопасного аборта, существовал риск серьезных осложнений, в том числе и бесплодия. Маруся родилась крепенькой доношенной девочкой, похожей на мать, а не на труса-отца, что радовало нас обеих.

С Андреем Ира познакомилась через полгода после родов дочки. Он был на восемь лет нас старше и преподавал в соседнем универе. Во время магистратуры мы частенько сталкивались в центральной городской библиотеке.

Ларин так впечатлился Ирой, что ничего его не остановило на пути борьбы за ее благосклонность: ни испортившийся характер стервы, ни дочь от другого. Годик Марусе исполнился уже в полноценной семье, где Андрей был официально записан ее отцом. И полюбил он девочку словно свою.

– Вот почему у вас с Лидой такие натянутые отношения, – догадалась я, на что Лида лишь губы поджала.

– Вы хоть и родные сестры, Вики, но как небо и земля, совсем не похожи. Ты искренняя, светлая, добрая…

– …дурочка, – закончила за нее я. – А она – королева эпатажа и драмы.

– Злобная  мелкая стерва, – резюмировала Ира. – А Эдик… Мужики по природе своей неспособны на моногамию.

– Ты своего Андрея тоже с такой философией погулять отпускаешь и потом утешаешься его полигамностью по природе? – вызверилась я.

– Андрей мне не изменяет! – возмутилась Ларина.

– Ты так уверена в этом? – изогнула брови я. – Как показал мой сегодняшний опыт, доверять нельзя никому. Страховку от предательства не выдают.

С этими словами я посчитала разговор оконченным и, схватив сумочку, выбежала из кабинета.

– Вика! – понеслась за мной следом Ларина и преградила мне дорогу, едва не плача. – Ну прости ты меня. Я боялась влезать в твою семейную жизнь со своими ненужными подозрениями.

– Уйди, Ира. Видеть тебя сейчас не могу.

Разве замалчивание такой важной информации не предательство?

Больше Ларина задерживать меня не стала. Я села за руль и так резко сорвалась с места, точно мне черти пятки лизали. Правда, спокойно проехала всего полквартала.

Нет, столб я не сбивала, но была близка к этому. Пальцы подрагивали, как бы крепко я ни сжимала баранку, а перед глазами мутнело.

Раз уж у меня жизнь дала крен, это не повод, чтобы забирать ее у других. Поэтому я аккуратно припарковалась и воспользовалась услугами перегона автомобилей. Пусть моя малышка спокойно стоит во дворе у дома, а я безопасно доберусь на такси.

Квартира встретила тишиной и ароматом корицы. Еще вчера я, счастливая, пекла булочки, а сегодня хочу разломать противень о голову мужа.

Егор предупреждал, что прием гормональных препаратов для поддержки беременности может сказываться на моем настроении. Только вряд ли причина в таблетках, просто никому не нравятся увесистые рога, которыми задеваешь потолок.

Даже не разуваясь, я прошла в гостиную и присела на диван. Каждая мелочь, каждая деталь в этой квартире сейчас напоминала мне о рухнувшем браке. И совместные фотографии с Эдом, и шторы, которые я выбирала под новый ремонт ко дню рождения мужа, и персидский ковер, где мы частенько валялись, обложившись подушками.

Говорят, жена знает, когда ее муж пошел налево. Об этом нам твердят в телешоу, пишут в журналах и кричат чуть ли не отовсюду. Наглая ложь!

Моя родная сестра кувыркалась с моим же мужем два долгих года, а я ни сном ни духом… Мало того, не подозревала даже!

Наши отношения с Эдом после свадьбы видоизменились, это правда. Восемь лет – приличный срок, чтобы страсть поугасла. Только я упорно считала, что любовь способна преодолеть любые трудности, и казалось, мы с Эдом были живым тому примером.

Муж поддержал меня в желании забеременеть, даже прошел нужные обследования, когда это понадобилось. Самым странным оказалось то, что мы оба физически были здоровы, но… зачать не получалось.

И в постели проблем у нас не было.

«Ты как костыль между нами!» – в моей голове вновь прозвучали злые слова сестры.

Эд всегда ночевал дома, не задерживался после работы, не отлучался к друзьям по выходным… В нашей семье скорее я была трудоголиком, который частенько забывал, какой день недели или что ели на завтрак, кофейня отнимала много сил. Тем, кто верит, что поднять даже маленький бизнес с нуля легко, пора снять розовые очки и смотреть на мир реалистичнее.

Муж же, когда попал под плановое сокращение и потерял работу программиста, устроился фитнес-тренером. Фигура у него всегда была отличной, да и спорт Эд уважал.

Именно тогда у них с Лидой все началось? Или нет? Что стало причиной?

Чем дольше я думала, тем быстрее множились вопросы, вызывая тупую головную боль. Ответов у меня все равно не было, и это самокопание ни к чему хорошему не привело бы, я выбрала действие.

Плакать не стала. Для этого позже времени у меня будет предостаточно. И этот момент я выберу сама, когда никто не помешает и никто не станет свидетелем моей слабости. Отгорюю.