Анни с любовью посмотрела на отца, она буквально его боготворила, а порой ловила себя на мысли, что ревнует месье Карла к его новой жене Катрин. Быть может, именно поэтому у женщин не сложились отношения с первой минуты, потому что мадам Катрин это почувствовала?

Карл взял со стола стакан с недопитой водой, которую принесла Анни Летиция, и сделал два крупных глотка, его кадык ходил ходуном. Месье Карлу недавно исполнилось 47 лет, он был строен, даже скорее худощав и имел весьма выразительную внешность: гордый профиль и великолепную, почти полностью седую шевелюру, которую он по-щегольски зачесывал назад. Но даже несмотря на это, месье Карл был уже пожилым человеком, это чувствовалось и в его походке, и в его взглядах на современную жизнь. К примеру, он был категорически против брака Анни и Жана, который учился в Сорбонне на факультете католической теологии и был вполне приличным парнем. Его отец был настоятелем небольшого аббатства Жюмьеж на юге Франции, это то самое восхитительное место, где цветут роскошные лавандовые поля, и Анни искренне мечтала там побывать хотя бы однажды, например когда они поедут знакомиться с родителями Жана. Сама Анни сомневалась, является ли Жан любовью всей ее жизни, но она имела уже солидный возраст, 19 лет от роду, да и в браке всегда живется легче, к тому же родители Жана снимали ему крохотную, но уютную квартиру рядом с Сорбонной, а жить вместе с Карлом и его новой женой Катрин уже становилось совершенно невозможно.

– Месье Карл, – Анни легонько дотронулась до его руки, – позвольте я поговорю с вами наедине?

– Я буду на своем месте, – понимающе кивнула головой Летиция и вышла из комнаты.

– Так о чем пойдет речь, дитя мое? – Месье Карл нахмурился, он был проницательным человеком и уже догадывался, что его девочка сейчас начнет уговаривать его одобрить брак с этим несносным задирой Жаном. Юнец ему совершенно не нравился, он был противен Карлу и своей пышущей молодостью, и роскошным телом, которое облачал в модные одежды, и даже тем, как влюбленно он смотрел на его Анни. Карл гнал от себя эти мысли, он возненавидел Жана с первого взгляда не потому, что юноша был так уж плох, а потому, что он страшно ревновал свою Анни. Но такие мысли были греховными, а месье Карл был набожным католиком, поэтому он предпочитал думать иначе: он не дает разрешения на брак Анни и Жана только потому, что считает Жана плохой партией для своей дочери.

– Кем были мои родители? – совершенно неожиданно и для месье Карла, и даже для себя самой спросила Анни. Сегодня она шла в чулочную только с одной-единственной целью: вымолить у отца разрешение на брак, потому что завтра в Париже будут родители Жана, и он мог бы попросить их благословения, уже заручившись поддержкой Карла. Но после случайной (случайной ли?) встречи с нищим все изменилось, теперь Анни и думать не могла ни о чем другом, кроме его ужасных слов: «Твой отец заключил сделку с самим дьяволом, и теперь все, в чьих жилах течет его кровь, будут обречены».

– Что за вопрос, Анни? – Месье Карл выглядел сильно растерянным, он совершенно не был готов к такому повороту, к тому же они уже много раз обсуждали эту тему. Карл, конечно, кое-что знал о настоящих родителях Анни, так, сплетни соседей, но он не хотел, чтобы это «кое-что» знала его девочка.

– Я же уже говорил тебе, что покойная Марион, земля ей будет пухом, однажды вышла на крыльцо вот этой самой чулочной и увидела тебя, сидевшую в корзинке из-под белья. Ты была неплохо одета для подкидыша, но никаких записок в корзинке не было.

Анни смотрела на отца очень внимательно и по тому, как она застала его врасплох этим вопросом, и по тому, как он стал отвечать, поняла: месье Карл что-то скрывает, и он категорически не желает об этом с ней говорить.

– Так ты утверждаешь, – Анни перевела дух, от неожиданного дурного предчувствия у нее бешено застучало сердце, – что меня оставили прямо на ступеньках в чулочную. Но где же? – Она сделала шаг в сторону двери. – Ступеньки у нас очень узкие, ребенок в корзинке не сможет на них удержаться, я бы обязательно упала.

– Ну, не на ступеньках, – месье Карл был сбит с толку ее вопросами, – чуть дальше, на мощеной мостовой.

– Слева от входа или справа? – не унималась Анни.

– Справа, – месье Карл посмотрел на Анни со все возрастающей тревогой, – да что с тобой, милая? К чему такие глупые вопросы?

– Значит, справа, – Анни машинально поправила роскошные белокурые волосы, уложенные в незамысловатую прическу, – это совпадение, месье Карл, но именно там сегодня я встретила нищего, который мне кое-что сказал.

– Что он тебе сказал? – Месье Карл побледнел, он не мог скрыть свое волнение и, чтобы Анни не заметила его дрожащие руки, полез в карман своего плаща, достал папиросу и закурил. Он так некстати вспомнил, что почти сразу после того, как его прекрасная Марион нашла чудную девочку в корзинке для белья перед чулочной, он встретил на улице нищего, который так напугал его своим безумным взглядом. Даже сейчас, спустя восемнадцать лет, Карл хорошо помнил тот поздний вечер, когда он спешил домой к молодой жене и младенцу, которого его любимая жена уговорила оставить в семье, он так торопился, что едва не сбил с ног странного мужчину. Судя по непотребному запаху и рваной одежде, это был обычный нищий, которыми буквально кишел Париж в те годы.

– Посторонись, любезный! – месье Карл брезгливо отодвинулся от смердящего прохожего. – Я спешу домой.

Карл уже почти обогнал его, как услышал за своей спиной странный скрежет, который лишь очень отдаленно напоминал смех живого существа. Карл помнил, как тогда ужас пополз по его спине, как он обернулся и увидел, что нищий смеется, мужчина вытянул вперед одну руку, рваная одежда свисала с него лохмотьями, а он продолжал смеяться и что-то протягивал перепуганному Карлу.

– Теперь это твое! – нищий, слава богу, перестал издавать эти скребущие звуки и сделал шаг навстречу остолбеневшему Карлу, – теперь это твое, – повторил прохожий и протянул ему детский башмачок, очень похожий на те, в которые была обута найденная ими девочка.

Карл в ужасе отшатнулся, в панике он никак не мог вспомнить, в обоих ли башмачках был найденный Марион младенец, и если одного не хватало, то значит ли это, что девочка – дочь этого ужасного нищего? Или он просто украл у кого-то малютку?

– Поди прочь, – пробормотал Карл, пятясь почти так же, как сегодня Анни, к чулочной.

Нищий снова рассмеялся своим жутким смехом и швырнул башмачок на грязную мостовую:

– Как будет угодно, месье! Теперь это все твое! – произнес прокаженный, а когда Карл бросил на него взгляд, полный ужаса, ему показалось, что у нищего, как у кошки в темноте, светятся глаза, правда, в отличие от кошачьих, они сияли жутким серебряным цветом.

Карл повернулся и бросился бежать, он спрятался в своей лавке и закрыл двери на все замки. Он никому и никогда не рассказывал об этой встрече и сам сумел убедить себя в том, что это была всего лишь игра его воображения, так как в тот момент он был сбит с толку и находился под впечатлением от появления в его доме крохотного подкидыша.