по своей наивности, уже предвкушал столь желаемое известие. К моему изумлению, далекий и невидимый кадровик обходительным и уважительным «металлическим» голосом ЗАСа произнес: «Товарищ старший лейтенант! Мы хотим предложить Вам поездку на Юг». Сказать, что это произвело на меня неизгладимое впечатления — ничего не сказать: меня словно колом из-за угла по голове треснули — ведь было сразу понятно, что это за «Юг». А поскольку терять уже было нечего, то с долей сарказма я бодро ответил: «Если в Крым, то я согласен!» Кадровик, видимо, уже имевший опыт общения с «добровольцами» в Афганистан, елейным голосом уточнил: «Нет, немножко восточнее». Для окончательного внесения ясности, я все же спросил прямо: «Как я понял, за «линейку», в Афган?» Ответ не оставил сомнений: «Да, Вы правильно поняли. Каков Ваш ответ?» Понимая, что от такого предложения офицеры не отказываются, мною был задан еще один уточняющий вопрос: «А куда? В разведку?» Утвердительный ответ кадровика несколько утешил меня и я официально ответил согласием. Услышав столь желанный ответ, звонивший еще раз меня «утешил»: «Да, от этого не отказываются». Далее он сообщил, что мне следует незамедлительно отгулять плановый отпуск и быть готовым выехать в спецкомандировку. Все это я уже слушал словно в каком-то тумане — устоявшийся хоть и тревожный, но в целом размеренный ритм жизни вдруг рухнул и впереди была только тревожная неизвестность. Сказать о том, что я боялся ехать в Афганистан будет не верно — мы все морально были готовы к этому. Просто все произошло так неожиданно и некстати: было семейное счастье, любимая служба на границе — и вдруг нужно ехать на два года на войну в далекую и неведомую тебе страну. Утешало только то, что направляют на службу в пограничную разведку.

Тем не менее нужно было как-то сказать жене об этом «радостном» зигзаге в нашей жизни. До сих пор помню ее глаза, в которых изумление, испуг и растерянность. А потом из них грянули слезы. Видимо, каждый из получивших направление в «горячую точку» пережил эти тяжкие минуты, разрывающие сердце от тревоги и жалости к жене и детям: «А вдруг… Как они без меня?» О себе как-то не думал — все мысли о самых родных мне людях!

Быстро слова говорятся, да дела не скоро делаются: обо мне вспомнили только в начале августа. Нужно отметить, что и начальник отряда полковник Селиверстов Валерий Викторович и начальник политотдела подполковник Новичихин Валерий Викторович отличались человечностью — они заранее освободили меня от служебных обязанностей, предоставив время для решения личных дел и дав возможность нам с женой на три дня выехать в г. Благовещенск на отдых, который запомнился нам уморительной пограничной сценой.

В то время государственная граница с Китаем охранялась очень усиленно и с 21 часа выход на отмель с городской набережной населению был строго запрещен, так как она перекрывалась нарядами и сигнальными приборами «Кристалл-М». На реке Амур службу несли пограничные сторожевые корабли и катера, а на стоящих на якорях баржах были установлены прожекторные и радиолокационные станции, которые освещали и сканировали набережную с целью своевременного выявления нарушителей границы. С наступлением темноты «аранжировка» от прожекторов создавала завораживающую картину на границе по Амуру. Любуясь этой «иллюминацией», наше внимание привлек луч прожектора, судорожно шаривший по отмели возле лестничного спуска с набережной, где собралась большая толпа людей. Из толпы раздавались громкие выкрики, сопровождавшиеся хохотом. Подойдя ближе, мы с женой сразу же все поняли и тоже разразились неудержимым смехом. Уморительность ситуации состояла в том, что один из захмелевших посетителей ресторана «Юбилейный», находившегося в каких-то тридцати метрах на набережной, в нарушение правил пограничного режима, спустился на отмель справить естественную нужду и сразу же был обнаружен ПТН «РЛС», по наводке которого в место его нахождения был дан луч прожектора, который и осветил этот интимный процесс. Нарушитель, не имея возможности его прервать, стал метаться, стремясь увернуться от луча. Пограничники, увидев мечущегося человека, в свою очередь, стремились удержать его в луче, чтобы не дать ему скрыться до задержания пограннарядом. Ну а поскольку набережная была с выступами и изгибами, то на ее высокой стене зеваки, словно в театре теней, наблюдали огромную мечущуюся человеческую тень нарушителя с «интересной выпуклостью». Это был последний «нарушитель», которого я встретил на границе с КНР.

Быстро пролетели дни отдыха, остались позади прощание с заставой, хлопоты по переезду жены с дочкой к родителями (служебную квартиру на заставе мы освободили для сменщика), прощания с родными и слезы близких… И вот, 14 августа 1984 года в 3 часа ночи в аэропорту Ашхабада (так тогда называлась столица ныне независимого Туркменистана) молодой «старлей» вышел из самолета. Шагнув на трап, он лицом ощутил «дыхание» зноя, волна которого, словно из парилки, обняла жарче самой знойной женщины, и не было спасения от него ни днем, ни ночью (разве что под кондиционером). Когда в надежде ощутить приятную прохладу, уже на «точке» я прислонился спиной к стене дома (дежавю из детства), то и та обдала меня жаром. Жара выпустила нас из своих знойных объятий только в октябре, когда по ночам начались резкие перепады температуры. Это была Средняя Азия!

А еще нас, «европейцев», в первое время нестерпимо мучала жажда, которую мы никак не могли утолить. Спасибо моему попутчику-таджику, который, видя мои страдания, дал мне разумный совет: «Запомни: чем больше пьешь воду — тем больше хочется. Наберись терпения, потерпи несколько дней и твой организм привыкнет к нашему климату. И еще… Не пей сырой воды, какая бы она чистая ни была, иначе ты узнаешь, что такое тиф и желтуха. Пей чай!» Впоследствии мне пришлось быть свидетелем нескольких случаев, когда на операциях мои сослуживцы, соблазненные чистотой колодезной воды, пренебрегали этим правилом со словами: «Зараза к заразе не пристанет», а затем уезжали в госпиталь на лечение с осознанием того, что «зараза» все-таки «пристала». К тому же были случаи, когда душманы в подконтрольных нам кишлаках отравляли воду в колодцах. В этой связи если уж оказался в безвыходной ситуации, сил нет терпеть и не боишься «козленочком стать», то нужно внимательно осмотреть воду и все вокруг нее: если вода отравлена, то разные там жучки-паучки будут покоиться лапками вверх, если вода «живая» — то и они будут живо резвиться. Местные жители об отравлении колодцев знали и не пользовались ими, а вот «шурави» (советские) могли попить и «занять позу брюшком вверх». На самих «точках» в ДРА вопрос утоления жажды решался достаточно просто и эффективно: мы пили только заваренную на