Отец оказался в хорошем настроении и в подпитии, мама тоже, а значит, мне можно было не пытаться даже вставить свою лепту в обрушившийся словесный поток. Они весь вечер были на каком-то городском важном мероприятии, где в неформальной обстановке провожали пару седых зубров на покой, кого-то продвигали выше, кого-то отодвигали, а заодно приветствовали новых потенциальных кандидатов этой как я ее называл «тусовки», заодно к ним приглядываясь и оценивая. Родители накопили море информации и поспешили ей поделиться… скукота полная. Меня потянуло зевать, а когда речь зашла о явившихся на мероприятие каких-то молодых девушек в излишне откровенных нарядах и их поведении, на меня зло шикнули и пришлось ретироваться из зала. Как будто блин я все еще подросток! Да я уже очень даже взрослый! Да сутками торчу в игре… но это ничего не значит!

Сразу смыться не удалось – меня заставили сгонять еще за вином, затем я порубал всем сыра, нагреб различных оливок с начинками и без, обуглил для отца несколько кусков ржаного хлеба в тостере – любит он углем вино закусывать… - и наконец удалился, прихватив с собой остатки вина из своей бутылки. Пока хлопотал еще немного «погрел» уши и удивленно понял, что немалая часть этой неформальной встречи была посвящена… Вальдире. В мэрии на полном серьезе обсуждали именно этот цифровой мир и его неоднозначное влияние на население не только нашего города, но и на во всей стране. Что-то там про людей прервавших обучение в высших заведениях, про ушедших с хорошей работы и так далее… Там как раз начали обсуждать тот факт, что немалая часть этих «ушедших» не просто играла, а еще и зарабатывала в Вальдире очень немалые деньги, которые потом тратила в том числе на цифровой разврат… но тут меня окончательно поперли с зала, велев заниматься своими делами.

Вообще-то после ужина я хотел посвятить часик силовой тренировке и боксерской груше, но под алкоголем сделать этого не мог, а спать не хотелось хоть убей. Посему я поступил просто – забрал из комнаты толстенную пачку напечатанных листов, вытащил из того же шкафа необходимое оборудование, сгреб со стола стакан с карандашами и маркерами, после чего выперся в коридор, где разложил все это на козырном месте – на широченном и длинном подоконнике. Окно выходило в освещенный сад, над головой у меня горело несколько вполне ярких лампочек – на этом подоконнике мы все детство готовили домашние задания, читали художественные книги и смотрели мультфильмы на планшетах. Для меня этот подоконник своего очарования не потерял до сих пор – а вот старшая сестра тут давно не появлялась. Мне же лучше…

Разложив листы по порядку, я разделил их на части, наделал дырок, впихнул все в брошюратор и вскоре у меня оказалась стопка иллюстрированных тонких книжек про Осеннего Призрака и еще немало скриншотов и отдельных записей. Чтением всех этих сокровищ я и занялся, неспешно допивая красное вино и довольно часто делая отметки маркером, выделяя то, что мне казалось полезным и интересным. А еще памятным и общим для нас с ним – хотя мы не были знакомы.

Его питомец был очень медлительным и слабым – прямо как мой слим. Черепаха не могла угнаться за проворными врагами даже первого уровня и поэтому Призраку пришлось соорудить для пета что-то вроде гладиаторской арены с высокими стенами, откуда мелкие монстры не могли убежать. Я делал примерно то же самое…

Он ни разу не умер за все время своей робинзонады. Тоже вполне знакомо.

Ему жутко не повезло с локацией, где мелкоуровневые монстры тесно соседствовали с по-настоящему опасными тварями. Шаг не туда – и ты труп. У меня было то же самое.

И таких совпадений было прямо много. В том числе и касающихся примитивного крафта по наитию. Интуитивный самопал – так он называл это в своем романе. Он тоже делал факелы, а еще он вытесывал из камней каменные дротики и наконечники для стрел, делал копье из ржавого ножа и крепкой палки…

В общем, я был бы рад познакомиться с этим деловитым парнем поближе. Нам было бы что обсудить. А пока что я старательно выписывал все, что касалось полезного для выживания крафта в диких условиях и без мастерской. И не забывал заучивать все полезное по ускоренному воспитанию питомца…

Таких хитростей – преимущественно мелких и довольно удивительных – я отметил не менее полусотни, про себя удивляясь упорности, предприимчивости и уму этого парня. Чтение явно пошло мне на пользу – оно послужило прекрасным леденящим компрессом для моего самомнения, заставив его съежиться раза в два. Я больше не считал себя героем из героев, раз мне удалось выжить в темных катакомбах под Альгорой. Были игроки и покруче меня.

Дочитать роман не получилось – усталость взяла свое. Сложив все аккуратно там же на подоконнике, я потратил еще минут двадцать на сканирование отмеченных мест в книге и перенос информации в цифровой формат. Напоследок загрузив данные во внутреннее хранилище кокона, я выпил пару стаканов воды и улегся в кровать. Даже таким ночным существам как тихушник-убийца надо спать…

Поднялся я по будильнику всего через пять часов. Спать хотелось жутко, но я себя переселил – и надо признаться волевых усилий пришлось приложить раза в два меньше, чем обычно. Ведь я знал, что меня ждет Вальдира. Но отправляться в нее немедленно я и не подумал. Ладно. Вру. Подумал. Даже сделал шаг к игровому кокону. Но вовремя себя остановил, круто развернулся и потопал переодеваться. Через пятнадцать минут я уже был в спортзале на беговой дорожке, а передо мной светился большой экран с которого ведущий приятным голосом вещал о древнем Риме, начиная с его величия и медленно двигаясь к моменту его падения. От здравия к упокою… как-то так? С каждой пятиминуткой я шагал все быстрее, пока не перешел на бег.

Тридцать минут истории. Тридцать минут азов философии – ее я понимал плоховато. Еще тридцать минут биологии. Сегодня я всячески избегал точных наук, предпочтя сосредоточиться на гуманитарных предметах. Ну и на физических усилиях. Когда я сполз с дорожки, с меня лил обильный пот, полотенце на шее было мокрым, а дышал я так тяжело, будто в реале убегал от гигантского крокодила.

Чуть придя в себя, я занялся своим любимым делом – подтягиваниями. Турник то еще безжалостное насмешливое мерило – так иногда грустно