Держась за дуб, я медленно встала, покачиваясь, ноги не слушались. Ветер поднялся, потянул за ткань из тени вокруг меня. Я сжала ее, чтобы сохранить на месте. А потом хмуро посмотрела на себя под темной тканью. Боги, сжальтесь! Я все еще была в белом платье, которое надела прошлой ночью. Или… это было прошлой ночью? Ощущалось будто сто лет назад.

Но это платье точно не подходило для похода по лесу. На нем не было пуговиц или шнурков, оно обвивало мое тело и завязывалось на бедре, оставляя глубокий вырез на груди и длинный разрез на бедре. Платье было для тьмы и шепота, поцелуев и ласки…

Жар вспыхнул на моем лице. Я прижала ладонь к щеке, тихо застонала. Какой дурой я была! О, какой дурой! Почему я послушала Бриэль? Почему взяла ту свечу и нарушила доверие муж? Он просил так мало, только не видеть его лицо.

Но все так запуталось. Кому верить? Жениху из теней, который украл меня из дома отца, но завоевал мое сердце добротой? Любимой сестре, которая двигала небеса и землю, чтобы найти меня, спасти от похитителя-фейри? Невидимой женщине за дверью, которая предупреждала о монстре-любовнике с огромным аппетитом?

Как мне понять, кому доверять?

Ладонь спустилась с лица к шее, остановилась на золотой цепочке с семью медальонами на моей груди. Подарок Эроласа, его последний подарок. Он хотел порадовать меня. Когда его подарки из платьев и украшений не достигли цели, он попробовал снова. Он наблюдал за мной, изучал меня, понимал, кто я, что я люблю. Он видел, что меня радовало творчество, работа руками с иглой и нитью, создание красивых платьев. Не для себя. Мне не были нужны изящные наряды. Мне нравилось их создавать.

И он дал мне ожерелье, каждый медальон на нем был с особой тканью из необычных нитей. Ткань из тени, света солнца, огня, ветра и других прекрасных нитей.

Уголок моего рта приподнялся, хотя слеза покатилась по щеке. Никто не пытался… узнать меня. Не так, как Эролас. Понять меня…

«Я любил тебя больше, чем считал возможным любить другую живую душу».

Его голос, полный боли, страха, печали, шептал в моем воспоминании. Он любил меня. Я теперь это знала. Если честно, я знала какое-то время. Он снова и снова проявлял любовь ко мне. Но я была слишком упряма, чтобы признать это.

Если бы я приняла это, правду его любви.

Этого хватило бы. Нам обоим.

Я вдруг нахмурилась, коснулась медальона по центру. Я ощутила вырезанные завитки на золоте, словно дующий ветер. Я посмотрела на медальон, потянула за него. А потом взглянула сквозь ветки дуба на небо. Я сжала губы.

Если я смогу подняться над деревьями, удастся ли увидеть край леса вдали? И смогу ли я улететь из леса?

Сердце забилось быстрее, оглушало. Идея была опасной. И, наверное, глупой. Один неверный ход мог принести катастрофу и смерть. Но что у меня еще было? Брести по Шепчущему лесу, пока я не рухну от усталости и умру, оставив скелет гниющим примером для глупых путников? Нет. Я не сдамся так просто.

Я стиснула зубы, убрала ткань из тени с плеч, быстро сложила ее и открыла один из медальонов. Хоть медальон не был большим, ткань стала меньше, пока не уместилась внутри. Я застегнула медальон и выбрала центральный из семи.

— Хорошо, — прошептала я, встав на носочки. — Хорошо, готовься.

Я открыла медальон.

Порыв ветра вырвался изнутри, ударил меня по лицу. Я вскрикнула и отпрянула на пару шагов, чуть не упала. Серебряные пуговицы сверкнули, и я вытянула руку. Пальцы сжали пуговицу и невидимую ткань — мою ткань из ветра. Она трепетала в моей руке, тянула руку в стороны, пытаясь вырваться. Я держала, другая ладонь тоже впилась в ткань, потянула ветер ко мне. Он сопротивлялся.

А потом, словно поняв, что из хватки не вырваться, он сдался. Обмяк так внезапно, что мои руки опустились, и я чуть не выпустила накидку. Осторожно поправив хватку, я подняла невидимую ткань, которую я дни назад превратила в одеяние. Видно было только детали — крохотные и немного кривые швы и ряд серебряных пуговиц спереди. Каждая пуговица была больше медальона, где хранился наряд, ни одна из них не уместилась бы внутри. Но такие ограничения не были важными, когда дело касалось магии.

Я встряхнула накидку. Я пробовала летать лишь раз. Гоблины держали конец веревки, привязанной к накидке, во время эксперимента. Но когда они упустили веревку, я взлетела над крышами Орикана. Опыт был ужасающим и чудесным… просто поразительным.

Я смогла совладать тогда с ветром и вернулась на землю. Могла попробовать снова.

Я надела накидку и поспешила застегнуть восемь пуговиц. Бриз трепетал вокруг меня, нежный пока что, но я знала, что этому нельзя было доверять. Я задумчиво разглядывала полянку. В прошлый раз я прыгала с крыши, чтобы взлететь. Тут крыши не было, но одна ветка дуба тянулась над ручьем.

Я посмотрела на ручей. Спокойный, с мягкими берегами, покрытыми мхом. Он был глубоким? Было непонятно отсюда. Но глубокий. Глубже, чем казался, скорее всего.

Я отошла от ручья и посмотрела на лес возле дуба. Деревья были хвойными, их иголки переплелись, ветки висели низко. Свет солнца проникал пятнами на землю, но в остальном было темно, как ночью.

Залезть было некуда. Не босиком и в жалком подобии платья.

Я глубоко вдохнула, раскинула руки, раскрыла ткань, как паруса. Ветер вокруг меня усилился, поднял волосы вокруг моего лица темным облаком. Он хотел поднять меня, но мне нужна была высота и разгон.

Я побежала и прыгнула. На миг ветерок появился подо мной, поднял меня, как на подушку из воздуха. Но я рухнула с силой. Ноги подкосились. Я споткнулась, упала и рухнула на четвереньки. Пару ударов сердца я смотрела на землю между пальцев, тяжело дыша.

Я встала, потирая ноющие ладони об бедра. Грязь и кровь были размазаны на белой ткани моего платья. Пока я прыгала, я оказалась у края убежища под дубом. Я быстро вернулась к стволу.

Еще три раза я пыталась разбежаться и прыгнуть в воздух. Три раза я думала, что преуспела, что ветер поднимет меня выше. Три раза я падала на землю, не поднявшись выше пары футов.

Я посмотрела на ветку дуба над ручьем. Вода текла под ней, безобидно журча.

Если я прыгну, и ветер не поднимет меня, я упаду в воду. И что