Помню, магистр Орлин целый семестр читал нам с Кадией и Дахху лекции про Шэрхенмисту.

Наставник воодушевленно рассказывал про эту загадочную страну молчаливых, бледнокожих шэрхен, которые испокон веку придерживаются политики невмешательства и набиты секретами, как манускрипт Вонойчи. Но это был первый курс нашего обучения… Что в переводе на человеческий язык означает: мы были ленивыми и жизнерадостными олухами, склонными скорее считать ворон за окном, нежели слушать старого мастера.

Так что, прощаясь с Карлом после битвы в Святилище, я не вспомнила, что у шэрхен есть охранная береговая система, направленная против незваных гостей. И, оставшись на побережье одна, влипла по полной. Совсем как муха в янтаре.

Сколько я ни бежала вглубь острова, к видневшимся вдали силуэтам сосен, они не приближались ни на йоту. Да и море за спиной никуда не девалось. Ехидно перекатывало свинцовые волны в ста метрах позади, как приклеенное.

Местный пейзаж стал для меня до отвращения знакомой декорацией. Я научилась удерживать равновесие на скользких черных валунах, карабкающихся за горизонт. Я ловко перепрыгивала через илистые лужицы с моллюсками на дне. Я выяснила, что на пористые каменные губки лучше не наступать — они только кажутся надежными, а на деле крошатся под ногами, как безе.

Грубые мозоли покрыли мои ступни, заставив с тоской вспоминать о разнообразных благах цивилизации. Но куда больше меня пугали жесткие наросты на сердце, появившиеся за эту неделю.

В первые сутки на пляже я еще как-то бодрилась.

Скакала туда и сюда, как боевой петушок, полная энтузиазма и готовности к великим свершениям. Мне удалось излечить себя от укусов насекомых — потусторонних приспешников Зверя, и, воодушевленная успехами по части карловой магии, я разрабатывала в голове эпический план того, как быстро вернусь домой и триумфально раздам всем злодеям леща. В душе я уже ликовала, авансом, свято веря в свою звезду. Раз уж судьба возвела меня в ранг героя-страдальца (именно так я себя и видела: борьба с маньяком, несправедливое заключение в тюрьму, магическая битва в иной реальности — что это, как не доказательства моей избранности?), она точно будет и дальше приглядывать за мной, гладить по головке и помогать в преодолении трудностей.

Но судьба почему-то не спешила на помощь. Пошла за новой порцией орешков, наверное — готовится к зрелищу…

На вторые сутки я убедилась, что я действительно сама по себе. Карл не возвращался (он и не обещал, справедливости ради). Моим единственным шансом выбраться с заколдованного пляжа было встретить кого-то из местных, кто смог бы меня авторизировать, «одобрить» для острова. Но, как назло, в эти пустынные земли редко кто забредал. Я начала унывать. Непрекращающийся внутренний диалог окрасился в траурные тона, а подспудные мысли о том, что я отброшу коньки на этом злополучном пляже, потихоньку довели меня до белого каления…

В день третий я откровенно тосковала. Большую часть времени я бездумно шла вперед, абсолютно бессмысленно. Я осознавала эту бессмысленность, и все равно шла. Море шло за мной. Странная тупость, будто вата, наполнила мою голову, выместив оттуда прежнюю Тинави.

Четвертые, пятые и шестые сутки прошли как в тумане. Я голодала. Жухлых ягод оранжевики и редких морских гадов катастрофически не хватало для поддержания морального духа и физической оболочки. Мне показалось, что какой-либо энтузиазм навсегда покинул меня, не говоря уж о привычном оптимизме и чувстве юмора. Хотелось отхлестать саму себя по щекам, мол, взбодрись, дорогуша! Но и на это не было сил.

На седьмой день я совсем потеряла способность испытывать какие-либо эмоции. Позитивные, негативные — неважно. Что это вообще такое — чувства? Никогда не слышала.

В таком состоянии я отловила случайного рыбака. Вернее, он меня. Шел себе, шел по пляжу, да и споткнулся о мою ногу, высунутую из маленькой пещеры, где я досыпала дневной сон (он же переходил в вечерний, в ночной и в утренний попеременно).

Когда я выползла из укрытия, удивлению рыбака не было предела. А может, даже ужасу — готова поспорить, он сто раз себя проклял за то, что невнимательно смотрел под ноги. К тому моменту я стала похожа на Рэбинса Круса, старинного литературного персонажа. Рваная одежда. Дырявая обувь. На голове мочалка — привет соленой морской воде. Взгляд потухший. Так себе улов!

Встреча с рыбаком оживила мое грешное тело, но увы, не сознание. Тело вдруг вспомнило о наличии стратегически важного шила в заднице. Шило провернулось и подключило какой-то резервный двигатель, при помощи которого я смогла идти и даже бежать вдоль побережья в указанную дрожащим перстом рыбака сторону.

Так, уже через несколько часов я добралась до крупного приморского города.

Эмоции так и не вернулись. Мозг равнодушно поставил галочку: я делаю успехи. И все.

А ведь кто-то так всегда живет.

Ужас.

****

Итак, я стояла посреди шумного проспекта, запруженного экипажами.

Слева и справа от меня в четыре полосы мчались кареты и всадники. Я шарахнулась в сторону, когда меня чуть не задавил какой-то ретивый кентавр, и в три прыжка оказалась на безопасном тротуаре. Недовольные крики возниц ударились мне в спину, но я не настолько хорошо знала язык шэрхен, чтобы разобрать все тонкости озвученных ругательств. Очень жаль: судя по расслышанному слову «д`гайла» — «вилка для выковыривания улиток» — там могло быть что-то нетривиальное!

Откуда я знаю слово «д`гайла» на языке шэрхенлинге — это уже другой вопрос. С ним, пожалуйста, к Дахху и его краткому периоду кулинарной страсти двухгодичной давности.

Как и дорога, тротуар был выложен из плотно подогнанных друг к другу темных досок, но слегка приподнят над землей. По бокам от проспекта спиралями устремлялись в небо иссиня-черные здания. Эдакий антипод нашей белоснежной Башне Магов, хотя форма та же — как у раковины наутилуса. Материал зданий напомнил мне пензу с побережья — та же губчатая структура, те же мягкие формы.

Деревьев вокруг было мало. Хотя в любом городе мало деревьев, по сравнению с Шолохом… Виднелись только частоколы корабельных сосен, чьи голые стволы торчали такими одинокими палками, что у меня, уроженки Лесного королевства, слезы выступили на глазах. Зато меж домов щедрыми горстями были разбросаны скалы. Острые, будто зубья акулы, они слегка поблескивали на солнце кристаллами горных пород.

— Хей, — окликнула я проходившую мимо парочку студентов, — Как называется этот город?

Они даже не удивились. Большинство шэрхен — воплощенное спокойствие. Или высокомерие, тут как посмотреть.

— Пик Волн, — ответили студенты.

Ну, привет, Пик Волн. Значит, я в одной из двух шэрхеновских столиц, приморской. Хорошо, что не в Пике Грез — этот находится в скалистом центре острова, и если бы меня каким-то боком туда увело с побережья, я бы точно не нашла себе корабль домой.

Я плотнее запахнулась в летягу — по проспекту гулял свежий морской ветер — и быстрым шагом двинула вперед. Куда идти — я не знала. Но иногда нужно просто идти, и знание приложится.